Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады. Сергей Ильин

удивления, если же нет – тоже не страшно, поскольку неосознанность жизни есть точно такая же вещь, как и полная ее осознанность, – первая не мешает второй и может существовать сколько ей угодно.

      XXV. Баллада об Ахиллесовой Пяте Поэзии

1

      Часто поэтов не жалует власть,

      ибо предельно им малую часть

      целостной жизни дано показать:

      жанра стихов такова уже стать.

      Только лишь мысли да чувства одни

      в недоумении ночи и дни

      с рифмой игривой должны проводить:

      вместо того, чтоб воистину – жить.

      А между тем каждый хочет тиран —

      царь ли, король, император иль хан —

      общий у всех здесь властителей нрав,

      каждый властитель отчасти здесь прав —

      чтоб злодеяния в мире его

      были чуть-чуть не «от мира сего».

      Волю Истории в них показать

      и – злую волю свою оправдать,

      вот о чем втайне мечтает тиран:

      царь ли, король, император иль хан.

      Этого сделать не может поэт —

      ведь у искусства его слабый свет.

      Снова творя как бы из ничего,

      ложное он создает волшебство.

      И хоть и есть в нем закваска творца,

      трудно поверить в него до конца.

      Там же, где к образу веры в нас нет,

      гаснет искусства великого свет.

      Правда, останется после него

      второстепенное, но – мастерство.

      Жить с ним и в нем до конца обречен,

      точно с пятой Ахиллесовой, он.

2

      Деспотическая власть потому недолюбливает поэтов, что чувствует в глубине души – а у такой власти, как и любого демона, тоже есть душа – что поэтический дар по природе своей слишком односторонен, чтобы охватить жизнь во всей ее существенной целокупности, а именно это для демона власти есть вопрос жизни и смерти: ведь ничто в мире не бывает случайным, и если в тот или иной исторической момент и в той или иной отдельно взятой стране бразды правления захватила кровавая элита или единоличный тиран, то и для этого есть какие-то глубокие исторические основания, но вывести их на свет божий, а главное, оправдать их на весах бытия – то есть перед лицом вечности – может только художник, настоящий художник, и как правило, в жанре прозы: лирическому поэту такая задача просто не по плечу, – и вот демон власти инстинктивно тянется к таким художникам, заигрывает с ними, всячески поощряет их совершить великое таинство художественного преображения жизни – в данном случае, обремененной многочисленными и чудовищными жестокостями – дабы самому в качестве того или иного персонажа или, на худой конец, в «атмосфере между строк» обрести последнее оправдание, а с ним и вечное бытие.

      Да, демон власти, демон-провокатор, демон-убийца знает, что перед судом морали ему никогда не оправдаться, поэтому он заранее презирает и ненавидит