Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады. Сергей Ильин

что не снился

      вовек тебе, но это не в упрек

      будь сказано – традиции великой

      мои слова, отец, посвящены…

      Давай же мы деянья сопоставим,

      что сделал ты, что сделать я смогу

      в аналогичный времени отрезок:

      квартиру от завода получил

      ты – и скажу я: это очень много,

      но я квартиру тоже получу,

      что будет комфортабельней и больше,

      а где же расположится она?

      в одном из европейских городов,

      а то, пожалуй, в самом его центре,

      не то, что та, где мы теперь живем —

      в провинциальном пригородном месте…

      Ты приобрел подержанный «Москвич»,

      я же куплю себе, клянусь, «Мерседес» —

      пусть и не сразу новый – и когда

      ты в гости как-нибудь ко мне приедешь,

      по очереди будем мы водить

      немецкую и славную машину

      по улицам старинных городов,

      где множество готических соборов,

      а в них звучит торжественный орган…

      И за продуктами стоять не нужно

      униженно – заметь – в очередях,

      на Западе есть все на каждый вкус,

      и фильмы можно посмотреть любые,

      а это много значит для меня:

      не интересен мне, отец, «Чапаев»,

      а вот есть фильм про «Крестного отца» —

      рецензию читал я в «Комсомолке», —

      мне этот фильм пришелся б по душе,

      и много есть еще ему подобных,

      которых не смогу я посмотреть —

      а почему и по какому праву?..

      В таком вот духе моему отцу

      причины я отъезда и поведал,

      прибавив, что хоть он и разведен

      с моею матерью, ОВИР желает

      формальное согласие иметь

      его на выезд мой, – и если уж не трудно…

      Ему я лист бумаги протянул:

      его он кротко, с каверзной улыбкой

      качая головой, назад вернул, —

      в том смысле, что и речи быть не может

      ту странную бумагу подписать,

      а жест свой пояснил известной песней:

      «мол, как в Россию я домой хочу,

      поскольку я давно не видел маму»…

      Я был, признаться, сильно потрясен —

      и песней из «Ошибки резидента»,

      и тем, кем стал я вдруг в глазах отца:

      пусть не предателем, но отщепенцем,

      и, главное, реакцией моей —

      во мне не только не проснулась совесть,

      но за отца мне сделалось смешно, —

      и за его фальшивый детский голос,

      и за упрек в подвыпивших глазах…

      Мы разошлись в той заводской столовой

      совсем не так, как в море корабли:

      последним хоть случайно повстречаться

      еще дано в каком-нибудь порту,

      тогда как даже малое сближенье

      меж нами исключалось навсегда:

      друг друга мы ни в чем не упрекали,

      и объясненья были ни к чему,

      и очень быстро из души исчезло

      желание друг друга повидать…

      И стало ясно, что есть в мире вещи —

      как Гамлет замечательно сказал —

      которые осмыслить невозможно, —

      их нужно