По ту сторону фортуны. Книга 2. Закон Мерфи. Надежда Волкова

вала порешать дела в России, накашеварить на целую неделю в Германии, обихаживать гнёздышко в Тоскане. И раньше-то скучать особо не приходилось, но за прошедшие месяцы жизнь стала ещё круче. Сама себе завидовала и регулярно цыкала через левое плечо, чтобы не сглазить нахлынувшее счастье. Основным местом проживания, разумеется, стал Фьезоле. Я получила долгосрочную визу и могла беспрепятственно находиться на Апеннинском полуострове до шести месяцев в году, добросовестно изучала итальянский язык.

      Старый дом ожил моими стараниями. Он стал не просто крышей над головой и основанием прочно укорениться в Европе, его тёплые, прогретые солнцем, стены стали родными. Клумбы во дворе разбивала собственноручно. Я наотрез отказывалась приглашать человека для этой работы, спорила с Добрыней, подкрепляя слова активной жестикуляцией.

      – Ты не понимаешь!.. Да, садовник профессионал, он сделает в сто раз лучше, но там не будет души!

      – Это так важно? – спросил он, с блаженством сытого кота развалившись на кровати и положив руки под голову.

      – Конечно! Зачем нам это? Мы же не сквер на центральной площади разбиваем, хочется, чтобы у нашего дома был свой образ, – убеждала я, сидя рядом с ним на пятках.

      – И копать сама собралась? Мозоли набьёшь, полопаются, – ответил он, посмеиваясь, и перехватил мою руку. – Загрубеют ладошки, будут как у старого крестьянина.

      – Ой! Даже не подумала…. Ладно, мы только разметим, а садовник выкопает и виноградник омолодит.

      – Намного лучше, – его приглушённый голос и следом поцелуй моей ладони.

      – Думаю, ещё фруктовый сад надо обновить, но цветы сажать буду сама!

      – Конечно… обязательно…

      – Ну, я серьёзно!…

      – И я…. Твои цветы и деревья потом…

      – А в-виноградник?

      – И виноградник…

      В общем, я победила. Ранней весной приусадебные работы были закончены и двор постепенно запестрел всеми цветами радуги, превращаясь в очаровательный провинциальный уголок.

      Покончив с благоустройством, я переключилась на поиски сведений о любимом доме. Усаживалась в читальном зале местного архива с итальянско-русским словарем и с головой погружалась в старые регистрационные формы и записи. Найти удалось немного, первое упоминание о нём датировано концом семнадцатого века. Жилище принадлежало благородному синьору Роберто Коваччи, потом дом продали и хозяева сменились несколько раз.

      Раскопав эти данные, душа моя зашлась в благоговейном экстазе. Я кинулась обзванивать дорогих людей, выплёскивая на них переполнявшие романтические чувства. Добрыне повезло больше всех и он первым принял удар на себя.

      – Поздравляю! Моя прекрасная леди не только блестящий аналитик, историк и авантюрист, теперь ещё и архивариус! – голос перекатывался на другом конце трубки. За тысячу километров я чувствовала его добродушную ухмылку.

      – Ну и крутяк, мамуль! Представляю, что чувствуешь!.. Игорь не поверит! Хочу скорее к тебе, соскучилась! – басила дочь. Наверняка, Санькины глаза увеличились до размера футбольного мяча и она в спешном порядке звонит муженьку.

      – Серьёзно? Кто бы мог подумать! Вот это да!.. Без меня на чердак не лезь, обещала! – отвечала подруга. Я не сомневалась – Светик мысленно пакует чемоданы и придумывает причины увильнуть от работы на пару недель.

      – Великолепно, моя дивчина! Я решил отпуск устроить и обязательно приеду, – сказал Лешек и я обрадовалась его визиту. Разделить торжество с поляком – удовольствие из особых, никто не мог оценить приложенных усилий так, как он.

      Конец апреля. Я ждала гостей и торопилась ошкурить старинный комод из большой спальни. Перепачкалась с головы до ног в лаковой пыли, но не отвлекалась ни на еду, ни на отдых. Оставалось ещё около часа до приезда первых членов разросшегося семейства, развозить грязь перед близкими не хотелось, да и задачи впереди стояли более важные. С удвоенным усилием принялась за работу, натянув на глаза защитные пластиковые очки, шлифовальная машина жужжала, заглушая остальные звуки.

      Рыжая Лиска сиганула за дом, в кусты олеандра, держа в зубах единственного котёнка.

      – Нет, ты можешь просто сидеть? – кричал от калитки Добрыня, пропуская вперёд Димку. Я обернулась, бросила работу и с возгласом «Олежка!» повисла у него на шее.

      – Нормальные женщины только и мечтают ничего не делать. Давай, наконец, купим козетку? – сказал он, крепко прижимая меня к себе, и потёрся носом о мой нос.

      – Зачем?

      – Будешь возлежать на ней и томно обмахиваться веером.

      Я засмеялась и сползла на землю – надо же, запомнил! Такой тип софы мы видели в одном из дворцов во Флоренции.

      – Привет, Димуль! – я переключилась на мальчишку и поцеловала его в щёку, тот отозвался радостным приветствием, снимая очки.

      – Хотел бы увидеть тебя в спокойном состоянии, как ртуть. Мастеришь без остановки, не надоело ещё, плотник? – сказал Добрыня, снова подхватил меня и оторвал от земли. Я висела на нём, состроив вредную гримасу, а