Это смертное тело. Элизабет Джордж

трудно, но я тебе помогу. Это так интересно!

      Барбара в этом усомнилась, однако они двинулись в путь. Но сначала позвонили отцу Хадии в университет. Им удалось перехватить его между лекцией и семинаром с выпускниками. В самом начале общения с Таймуллой Ажаром и его дочерью Барбара уяснила, что с Хадией никуда нельзя выходить, не оповестив прежде об этом ее отца. Барбаре не хотелось признаваться в том, зачем ей понадобилось брать с собой девочку в магазин, поэтому она сказала:

      – Мне надо кое-что купить для работы, и я подумала, что Хадия может пойти со мной. Пусть немного прогуляется. После мы зайдем с ней в кафе, съедим мороженое.

      – А уроки на сегодняшний день она закончила? – спросил Ажар.

      – Уроки? – Барбара посмотрела на Хадию.

      Девочка усиленно закивала, хотя у Барбары были сомнения в отношении ее кулинарных занятий. Хадии не нравилось стоять в кухне в летнюю жару.

      – Говорит, что закончила.

      – Очень хорошо, – согласился Ажар, – Но только не на рынок Камден, Барбара.

      – Ни в коем случае, обещаю.

      Ближайший «Топшоп» оказался на Оксфорд-стрит, что восхитило Хадию и привело в ужас Барбару. В торговой Мекке Лондона круглый год, кроме Рождества, царило столпотворение, а в разгар лета, в школьные каникулы, столицу наводняли туристы со всего мира и количество посетителей вырастало вдвое. Втрое. Вдесятеро. А может, и того больше. Приехав, они минут сорок искали место для парковки маленького автомобиля Барбары и еще полчаса прокладывали себе путь в «Топшоп», проталкиваясь сквозь толпу на тротуаре с упорством лосося, идущего на нерест. Когда они наконец-то попали в магазин, Барбара огляделась, и ей сразу захотелось сбежать. Магазин был заполнен девочками-подростками, их матерями, тетями, бабушками и соседками. Народ стоял плечом к плечу, к кассам тянулись очереди, люди, толкаясь, пробирались от вешалок к прилавкам, переговаривались по мобильникам, перекрикивая бьющую по ушам музыку, кто-то примерял ювелирные изделия: вдевал в уши сережки, надевал на шею ожерелья, а на запястья – браслеты. Худший ночной кошмар Барбары стал реальностью.

      – Ну разве не восхитительно? – захлебывалась от восторга Хадия, – Я всегда хотела, чтобы папа привел меня сюда, но он говорит, что Оксфорд-стрит – сумасшедшая улица. Он говорит, что ничто не сможет притащить его на Оксфорд-стрит. Он говорит, что и диким лошадям не удастся сюда его примчать. Он говорит, что лондонская Оксфорд-стрит – разновидность… Ой, не помню чего, но чего-то нехорошего.

      Дантова ада, без сомнения, подумала Барбара. Особого круга в аду, в котором женщин вроде нее – ненавидящих модные тренды, безразличных к внешнему виду и выглядящих ужасно, что бы они на себя ни надели, – мучают за их отношение к моде.

      – Мне это так нравится! – воскликнула Хадия, – Я знала, что понравится! Я была в этом уверена!

      Хадия ввинтилась в толпу, и Барбаре ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

      В «Топшопе» они провели невыносимые полтора часа. Отсутствие кондиционеров (в конце концов, это был Лондон, и люди до сих пор верили, что в году