Сердце тьмы. Повести о приключениях. Джозеф Конрад

небо – то пасмурное, то залитое солнечным светом.

      Когда начальник в сопровождении вооруженных до зубов пилигримов сошел на берег и направился к дому, арлекин явился ко мне на борт.

      – Послушайте, мне это не нравится, – сказал я, – туземцы бродят там в кустах.

      Он торжественно меня уверил, что все обстоит благополучно, а затем добавил:

      – Они – люди простые. Я рад, что вы приехали. Нелегко мне было с ними справиться.

      – Но вы говорите, что все обстоит благополучно! – воскликнул я.

      – О, у них не было злого умысла, – сказал он, а когда я вытаращил глаза, он поправился: – Да, в сущности, не было. – Потом быстро добавил: – Ах, боже мой, вашу рулевую рубку не мешает почистить!

      Через секунду он уже советовал мне поддерживать пар в котле, чтобы в случае тревоги дать свисток.

      – Один свисток произведет большее впечатление, чем все ваши ружья. Они – люди простые, – повторил он.

      Он говорил так быстро, что совершенно меня ошеломил. Казалось, он хотел наверстать потерянное время, и так оно и было, – он сам со смехом на это намекнул.

      – Разве вы не разговариваете с мистером Куртцем? – спросил я.

      – С этим человеком не разговаривают – его слушают! – воскликнул он восторженно и строго. – Но теперь…

      Он махнул рукой и мгновенно погрузился в самую бездну отчаяния. Через секунду он уже оттуда выкарабкался, завладел обеими моими руками и, не переставая их трясти, забормотал:

      – Брат – моряк… честь… удовольствие… наслаждение… разрешите представиться… русский… сын архиерея[4]… Тамбовской губернии… Что? Табак! Английский табак! Превосходный английский табак! Вот это по-братски. Курю ли? Где вы найдете моряка, который не курит?

      Трубка его успокоила, и вскоре я узнал, что он убежал из школы, ушел в море на русском судне, снова убежал, одно время служил на английских судах и теперь примирился с архиереем. Этот пункт он подчеркнул.

      – Но когда человек молод, он должен видеть мир, набираться новых впечатлений, идей, расширять свой кругозор…

      – Здесь! – перебил я.

      – Как можно знать заранее? Здесь я встретил мистера Куртца, – сказал он укоризненно и с юношеской торжественностью.

      Я прикусил язык. Выяснилось, что он убедил представителя одной голландской фирмы на побережье снабдить его товарами и провиантом, и потом отправился в глубь страны с легким сердцем и как младенец, не ведая того, что ждет его впереди. Около двух лет он странствовал по берегам этой реки, одинокий, отрезанный от всего и от всех.

      – Я не так молод, как кажется. Мне двадцать пять лет, – сказал он. – Сначала старик Ван-Шьютен хотел послать меня к черту, – рассказывал он, от души забавляясь, – но я к нему пристал и говорил, говорил без конца, так что он наконец испугался, как бы я не заговорил зубы его любимой собаке. Тогда он мне дал дешевых товаров и несколько ружей и выразил надежду, что никогда больше не увидит моей физиономии. Славный старик голландец – этот Ван-Шьютен. Год назад я ему послал

4

Так у Дж. Конрада.