Королева Таврики. Александра Девиль

несла лекарство. Девушка и сама себе не хотела признаться, что в уме все время перебирала свой разговор с итальянцами в аптеке. Она была возле дома, и Никодим уже услужливо распахнул перед ней калитку, как вдруг сзади ее окликнули по имени. Марина оглянулась – и встретилась глазами с Константином. Молодой купец слегка поклонился и сказал:

      – Приветствую тебя, Марина. Это правда, что Андроник продает свой загородный дом?

      – Да… кажется, продает, – рассеянно ответила девушка.

      – Я хотел бы обсудить с ним условия покупки. Можно ли сейчас к вам зайти?

      – Нет… боюсь, что нельзя. Андроник заболел, и я несу ему лекарство из аптеки. Андронику очень плохо.

      – Ну что ж, зайду, когда он выздоровеет. Но ты ему передай, что я готов купить этот дом.

      – Хорошо, передам, – пообещала Марина, а про себя подумала: «Наверное, он покупает загородный дом, чтобы после свадьбы поселиться там с Евлалией».

      Константин попрощался, напоследок окинув девушку быстрым и, как ей показалось, оценивающим взглядом. Она отвернулась от него, вошла в распахнутую Никодимом калитку и почему-то вдруг подумала, что внешность у молодого купца, пожалуй, слишком слащавая и изнеженная для мужчины. Марине даже стало удивительно, как раньше она этого не замечала, поддаваясь мнению молвы, называвшей Константина красавчиком и завидным женихом.

      У постели Андроника по-прежнему сидела Таисия, рядом с ней – Лазарь, а чуть поодаль топтался ожидавший приказаний Чугай. Марина отдала врачу бальзам и вопросительно взглянула на мать. Таисия вздохнула, слегка покачала головой, а потом велела дочери:

      – Иди посмотри, как там на кухне. Ждана должна была приготовить пирог с рыбой.

      – О нет, я ничего не хочу, кроме печеных яблок, – поморщился Андроник, который всегда бывал очень капризным во время болезней.

      Таисия оглянулась на Лазаря, и тот кивнул:

      – Да, печеных яблок ему можно. А также молока.

      Марина вспомнила, что и сама еще с утра ничего не ела, и в тот же миг ощутила волчий голод. Прибежав на кухню, расположенную в полуподвальном помещении дома, она схватила со стола ломоть хлеба и кусок сыра и принялась жевать, запивая компотом из слив. На кухне хозяйничала Ждана – повариха-славянка. Она единственная из домашних слуг была привезена Таисией из Киева и своим обликом и говором напоминала хозяйке о далекой родине. Оказавшись в доме Андроника, Ждана, в те годы еще юная девушка, обучалась поварскому искусству у пожилой армянки Ануш и теперь умела хорошо готовить армянские и греческие блюда.

      После смерти Ануш молодая славянка заменила ее на кухне купеческого дома. Сейчас пухленькой миловидной Ждане было не более двадцати семи лет, но она уже успела стать вдовой. Ее муж, грек по происхождению, работал каменщиком и погиб во время обвала на стройке. Своих детей у Жданы не было, и она всей душой привязалась к маленькому Георгию, а к Марине относилась словно к младшей сестренке.

      – Не хватай куски, а поешь как следует, – с добродушной строгостью сказала повариха молодой хозяйке. –