Мега шабаш. Дмитрий Сон

подумал Илья.

      Попытался встать, но не смог. Не смог он также и пошевелить ни одним мускулом в своем теле. И тогда Илья прочувствовал на своей собственной шкуре, что значит паника. Он орал, кричал и ругался, делал всё возможное, чтобы встать, или сесть, или хотя бы пошевелить пальчиком на руке. Ничего из этого у него не вышло. Всё, что было доступно ему на этот момент, – так это адская боль во всём теле и вид на гладкий утёс, откуда он только что спрыгнул.

      – Этого просто не может быть. Хорошо. Ладно, ничего страшного, нужно просто немного подождать.

      Илья закрыл глаза и безумно обрадовался тому, что у него это получилось. Теперь он лежал на холодных камнях, что изредка обдавала тёплая морская волна, и хлопал веками. Хлоп-хлоп, его ресницы порхали как крылья у бабочки.

      – Я живой, посмотрите. Посмотрите же на мои глаза. Я живой.

      Только не было никого в округе вплоть до самых цветочных полей. Он оставался лежать на холодных камнях один и почему-то живой. Вскоре Илья перестал так часто моргать. Теперь из его глаз лились ручьём слёзы, добавляя соли в море. И задавался одним единственным вопросом: почему же он всё ещё жив?

      Не умер Илья и на закате. В какой-то момент он уснул крепким сном без сновидений, а когда проснулся, это стало для него самым худшим моментом из всех, что когда-либо случались в его жизни. Он все ещё ощущал каждую кость в своём теле, это была безумная боль. А также к нему вернулись болезненные ощущения в желудке. Только теперь он совершенно точно мог сказать, что там всё же есть что-то живое.

      Следующие часы Илья уснуть больше не смог, так что всё, чем он мог заниматься, – это разглядывать крутую стену утёса. Что было совершенно не весело и не интересно. Зато у Ильи появилось, кроме жалости к себе и мечты умереть, ещё страстное желание повернуть голову чуть-чуть левее. Так, чтобы можно было наблюдать за звёздами. Вскоре это желание стало его наваждением. Все его мыслительные и физические усилия были направлены на простой поворот шеи. И в один прекрасный, самый изумительный момент ему таки удалось это сделать. Он смог, его голова повернулась и завалилась в удобную люльку для затылка прямо к началу рассвета.

      Из его глаз снова покатились слёзы, но в этот раз это были слёзы счастья. Илья совершенно позабыл о том, что ещё вчера простые движения он воспринимал как должное. Теперь он радовался, как только было способно радоваться его сердце, тому, что он больше не видит тот проклятый утёс.

      А через мгновения солнце вышло из-за горизонта. Яркое летнее солнце, которое слепило Илью даже тогда, когда он изо всех сил сжимал свои веки. Через пять часов Илья, кроме огромных ярких пятен, уже был не способен ничего видеть, а к концу дня его лицо обветрилось и обгорело до мяса. Так что, когда ветер забрасывал на него порцию солёного моря, Илья на время забывал о болях в теле и мечтал о тени и мази от ожогов. Так что, когда солнце ушло, Илья испытал настоящее удовольствие, а также поклялся в том, что он больше никогда не будет загорать.

      Зато теперь, когда пришла ночь, Илье открывался