Селянка. Виктор Иванович Свешников

жене, которая вполуха слышала их беседу.

      – Пьяница этот твой Толик, – констатировала подруга жизни, – крыша начинает у него ехать. Как же можно не помнить о подобном мероприятии и такой временной промежуток? – восклицала она, – больше суток были на рыбалке, наловили столько карпа и про всё забыть? Алкаш!

      Подсознание Макаровича, борясь с введёнными ему "паразитами разума", услужливо подняло на первый план картину его появления с рыбалки: лежащим на скамейке в парке, да к тому, же ещё прикрытым газетой. Как он там оказался и почему Толик оставил его в таком положении, он не помнил? Надо выяснить, зачем он так сделал и что было со мной? – решил Илья, так как хорошо помнил, что на рыбалке они ничего не пили.

      …Суд подходил к концу. В зале масса людей – судить решили открыто, дабы был пример неподкупности и честности Фемиды. Уже опрошены свидетели обвинения и защиты. Начались прения сторон. Обвиняемому, который выглядел не очень унылым, предоставлено последнее слово.

      – Я не виновен, – сказал он, – и говорю, что дело сфабриковано моим давним недругом, заместителем прокурора. У меня с ним неприязненные отношения, но такого я не ожидал. Что же вы, Илья Макарович, имейте мужество! Встаньте и расскажите о том, как вы хотели подставить честного человека? Нехорошо такое в душе держать! Как перед Богом предстанете?

      Это были ключевые слова. В голове государственного обвинителя разорвалась "граната". Его объяли невыносимые стыд и жалость. С криком: "Прости, Николай Михалыч, помилуй!" – он упал на колени и пополз к клетке с подсудимым. Тот, не ожидая такой реакции, отодвинулся в сторону.

      – Расскажи, как всё было! – приказал он.

      Илья Макарович перестал причитать и, всхлипывая, вернулся на своё место. Ошеломлённые участники процесса не могли прийти в себя. И только адвокат защиты, который всё доказывал несостоятельность обвинения, несмотря на выложенные факты и свидетельские показания, торжественно смотрел на судью. Обличитель от прокуратуры вытер слёзы и, обращаясь к суду, заговорил:

      – Ваша честь! Николай Михайлович сказал правду: у меня с ним сложились неприязненные отношения и после недавнего, нанесённого мне им оскорбления, решил его наказать. Это я оставил в его кабинете деньги, среди которых были меченые купюры. Во время перерыва на совещании в мэрии, воспользовавшись тем, что все вышли, я положил в сейф некую сумму с целью дискредитации мэра. И как видите, мне это удалось. Так что, Николай Михалыч ни в чём не виновен – судить надо меня. Я задумал это дело!

      – Что вы говорите? – ужаснулась женщина-судья, давно знавшая зампрокурора, – вы думаете, что говорите? Вы здоровы?

      – Как никогда! – выговорившись, Илья Макарович даже повеселел, – отдаю себе отчёт и утверждаю, что это затеял я и судить надо меня. Кроме того, прошу сейчас же вынести резолюцию об освобождении ответчика из-под стражи, а я займу его место. У меня всё! – закончил "обвинитель.

      Присутствующие сидели с открытыми ртами: кто мог предположить