Ее секрет. Наташа Лестер

нести ее! – посоветовала Джоан.

      Леонора обмакнула палец в краску для бровей и ресниц, которую приготовила накануне. На подушечке пальца осталась пленка черной жидкости. Леонора нанесла ее на кончики ресниц, поначалу осторожно, а потом осмелела, сунула палец в баночку и добавила еще немного субстанции.

      – Как я выгляжу?

      – Подожди. – Джоан взяла в руки карманное зеркальце и экземпляр журнала «Кинофильмы и зритель», лежавший открытым на рабочем столе перед ними. Держа зеркальце перед лицом Лео, а журнал – рядом с ним, она принялась сверять получившийся эффект с фотографией Теды Бары[1] в роли Клеопатры.

      Лео улыбнулась своему отражению: ее зеленые глаза теперь казались больше и ярче благодаря туши для ресниц.

      – Получилось лучше, чем я надеялась. Держи.

      Она передала баночку Джоан, и та, следуя примеру Лео, точно так же накрасила и свои ресницы.

      – Пожалуй, в следующий раз надо добавить немного масла для блеска, – заметила Лео, продолжая внимательно разглядывать свое лицо. – Ресницы у Клеопатры определенно блестят сильнее.

      – Учитывая, что это единственная тушь для ресниц на сотни миль вокруг, я думаю, что первый блин отнюдь не вышел комом.

      – Ты не поверишь, но это всего лишь смесь мыльных хлопьев и ламповой копоти. Я пыталась использовать вазелин и сажу, но они оказались чересчур липкими. А эту тушь наносить куда легче, но, надеюсь, я смогу улучшить ее. – Лео вздохнула, окинув взглядом беспорядок, царивший в кладовой и на рабочем столе, заставленном мазями, бальзамами и результатами ее косметических экспериментов. – В том случае, разумеется, если у меня останется свободное время после приготовления лекарств от венерических заболеваний.

      – Я могу понять, почему мальчики идут на это, – с грустью отозвалась Джоан. – Те, за которыми я ухаживала, говорили мне, что были готовы на все, лишь бы испытать хоть капельку любви после всего, с чем им пришлось столкнуться.

      Лео содрогнулась всем телом, представив себе, как Джоан в госпитале военного лагеря, расположенного примерно в миле от Саттон-Вени, выслушивает подобные признания, перевязывая раненых солдат.

      – Как ты думаешь, мы ведем себя ужасно? Стоим здесь и болтаем о туши для ресниц и кино, в то время как…

      – Разумеется, нет! – с жаром воскликнула Джоан, австралийский акцент которой, как всегда в минуты волнения, стал заметнее. – Я трачу по двенадцать часов в день на то, чтобы не дать мужчинам умереть, да и у тебя не меньше времени уходит на приготовление лекарств. Не говоря уже о том, что необходимо поддерживать их моральный дух; походы в аптеку за снадобьями не зря так популярны в лагере.

      Лео покраснела.

      – Мы идем в синематограф или нет? – поинтересовалась она.

      – Теперь к туши для ресниц мне требуется еще и помада для губ.

      Лео протянула Джоан баночку, наполненную красным блестящим кремом.

      – Ты – настоящее сокровище. Не сомневаюсь, что благодаря тебе у здешних медсестер косметика лучше, чем у дам в Лондоне. – Джоан осторожными прикосновениями нанесла крем на губы, обеими руками пригладила свои каштановые волосы, надела темно-синюю шляпку в форме колокола и удовлетворенно кивнула.

      – А что, если нас увидит миссис Ходжкинс?

      Джоан небрежно повела плечами.

      – Ну и что? Накрасив ресницы, мы не нарушили закон.

      – Пока еще нет. Но это, скорее всего, только потому, что никто не понимает, сколь многого мы хотим. – Лео ткнула пальцем в журнал. – Или ты полагаешь, что фраза «Я хочу быть похожей на Теду Бару» – достаточное оправдание для этого?

      Джоан рассмеялась.

      – Идем. А то мне давно уже хочется рассказать тебе свои новости.

      – Сначала я должна взглянуть, как там папа.

      Лео перевернула нужной стороной табличку «Закрыто» на двери, на которой красовалась надпись «Гарольд Ист, провизор первого стола и аптекарь», и взбежала по ступенькам в квартиру, где жила со своим отцом.

      Гарольд Ист сидел за столом, якобы читая газету, но он снял очки, и глаза его были закрыты. Он выглядел еще более исхудавшим и бледным, чем обыкновенно, и Лео в тысячный раз пожалела о том, что не может обеспечить ему необходимое полноценное питание. Карточная система выдачи продуктов еще годилась для нее, молоденькой девушки, но никак не подходила ее отцу, здоровье которого и так необратимо ухудшилось от горя после того, как его жена умерла при родах, а тяготы войны состарили его еще больше.

      – Папочка, – прошептала она, кладя ладонь ему на локоть.

      Он едва не подпрыгнул на месте, и глаза его распахнулись.

      – Что случилось? – осведомился он, нашаривая очки.

      Леонора обнаружила их под газетой и протянула ему, но он лишь сжал их в кулаке, беспомощно глядя на нее. Она знала, что сейчас он видит лишь смутный ее силуэт.

      – Мне очень жаль, что я напугала тебя, – негромко проговорила она. – Ничего не случилось. Я всего лишь пришла сказать

1

Теда Бара (1885–1955) – американская актриса, звезда немого кино и секс-символ конца 1910-х годов. Женщина-вамп с ярким макияжем. (Здесь и далее примеч. ред.)