На высоте десять тысяч метров. Антон Владиславович Хапилов

стены этой больницы. Это, может быть, замечательная больница и здесь прекрасно лечат. А еще, может быть, здесь соревнуются за право называться лучшими. Ведь трудности должны закалять и делать сильнее».

      Вновь потекли отпускные будни в доме отца. У папы был особый распорядок. Днем он работал в парнике, установленном в саду. Окучивал, затем поливал растения, попутно объясняя тонкости огородного дела. Затем пил чай и читал свежие газеты. Просматривал по телевизору новости центральных каналов и спал после обеда. Возле телевизора я и общался со своим папой. Спортивная тема была единственной, где наши общие познания создавали возможность разговаривать. В эти дни шел чемпионат Европы по футболу, и мы вместе с отцом сидели на диване, активно просматривая матчи нашей сборной, которая даже смогла выиграть у голландцев, что вызвало нашу общую радость. В финале играли Испания и Германия.

      – Немцы победят. Они мощные, опытные, разве это не видно?

      Отец любил говорить громко. Я же пошел от противного, выразив сыновою непокорность, предположив, что победят испанцы.

      – Что, специально за испанцев болеешь, назло?

      – Нет, почему?

      – Ладно, ладно… Вот увидишь…

      В итоге выиграла Испания с минимальным счетом 1—0.

      – А ты прав оказался… Что, завтра поедем на море? Поживете в квартире, отдохнете… от нас…

      Я был только за, потому что жена и сын заскучали, жара не проходила, и все чаще вспоминался дом, засверкавший вдруг почти идеальными красками.

      Зиму в дачном поселке я встретил в полном одиночестве. Еще была кошка, приходившая ко мне ночевать. Нрава она была дикого, но доброго и вполне деликатного. Я видел ее аскетизм, делающий нас похожими друг на друга. Обычно я покупал несколько банок дешевых рыбных консервов и угощал ее, лишь только она приходила. Ела кошка немного, а затем забиралась мне на грудь и засыпала, опершись на все четыре лапы и обратившись лицом ко мне. Так спят маленькие котята, взятые на воспитание человеком. Им, верно, чудится мама в грубых и широких человеческих скулах, и они урчат вполне согретые человеческим теплом. Было очевидно, что кошка искала моей поддержки, а оказалась невольным компаньоном в душевном одиночестве. Вторым существом была крыса, живущая под полом дачи. Крыс я боялся, помня общение с ними еще с армии. Наряд в караул длился почти сутки. Режим постоянного бодрствования, разбавленный короткими промежутками тяжелого сна, вводил, порой в почти сомнамбулическое состояние. В автопарке, во время ночного караула, я вышагивал по периметру забора, борясь с непреходящим желанием уснуть. Часть пути пролегала мимо хоз. двора, где держали свиней в специальных деревянных загонах. Когда я смотрел сквозь забор на этот двор, то видел огромных крыс, обитающих в загонах. Они были такие большие, что казалось, будто крысы ходят на задних лапах. Это видение заставляло крепче сжимать цевье автомата. Крысу, живущую на даче, я видел редко, но ее присутствие ощущалось постоянно. Это было шуршание, слышимые