Последние времена. Александр Эртель

сердце сжалось и как будто перестало биться… А тучи нависли низко и внушительно. Казалось, кто-то смотрел сквозь них на землю и его пристальный взгляд переполнен был мрачным гневом. Лес хмурился. Внизу еще стояла тишина, и папоротник по-прежнему еще не шевелился, но зато тьма у подножия деревьев сгущалась все более и более, и невольная робость одолевала человека при взгляде на чащу. Вершины же равномерно склонялись, переплетаясь ветвями, и производили шум, подобный шуму взволнованного моря. И когда я смотрел на них, с вышины веяло на меня суровостью и грозою, и как-то невольно хотелось приникнуть к земле и просить у ней тихой и ласковой заступы.

      Под обаянием непогоды примолк было и отец Юс. Впрочем, ненадолго.

      – Эх, жизнь! – повторил он пренебрежительно и громко и затем неожиданно предложил: – А хотите, я вам песенку спою? – и, не дожидаясь ответа, затянул своим дребезжащим тенорком: