Право учить. Повторение пройденного. Вероника Иванова

проводила Элрит.

      – Моя мать?

      – Я предупреждала, – почему-то виновато качнула головой тетушка.

      Моя мать… Пытала беззащитных и беспомощных детей? Пресветлая Владычица! Да как такое возможно? И что мне теперь о ней думать? Что чувствовать? Как разговаривать с Мантией?

      Я решу. Но для принятия решения необходимо… Как обычно говорят? «Чистота эксперимента»?

      – Ты… умеешь ЭТО делать?

      – Что?

      – С иглами… и все такое?

      – Умею. Мы все этому учились. На случай беды.

      Беды… На мой случай то есть. Предусмотрительно.

      – У тебя есть все необходимое?

      Тилирит подозрительно сузила глаза:

      – Зачем?

      – Я хочу испытать на себе.

      – Не глупи, Джерон! Это совершенно не нужно!

      – Нужно. Мне.

      – Но для чего?

      – Пока не знаю. Но если не почувствую, каково это, не смогу двигаться дальше.

      – Плохая идея. И потом, она не имеет смысла, ведь сразу же по введении металл будет…

      – Уничтожен? Нет. Я попрошу зверька не торопиться.

      – Джерон… – В зеленых глазах метались тревожные молнии. – Твоя сестра будет недовольна.

      – Пусть. Я давно уже стал совершеннолетним. И она признала за мной право поступать как мне вздумается.

      – Ты совершаешь…

      – Ошибку? О нет, сейчас я как никогда уверен, что поступаю правильно.

      – Не хочешь подумать? Еще раз?

      – У меня будет на это время. После того как ты закончишь свою работу.

      Тетушка поджала губу:

      – Хорошо. Снимай рубашку и ложись.

      По щелчку пальцев в комнате появился один из найо с уже знакомым мне футляром. Я выполнил указание Тилирит и лег, уткнувшись носом в одеяло, но сначала попросил существо, живущее внутри меня: «Подожди немного, не трогай иглы. Они станут частью твоего тела, обещаю, но мне нужно время… Я скажу, когда пора, хорошо?» И вспухший под кожей посередине ладони бугорок согласно дрогнул.

      – Все, что я могу сделать, это снять поверхностную боль, но остальное ты будешь чувствовать, – сообщила тетушка, быстро надавливая пальцами на точки где-то под лопатками и в области поясницы.

      И я чувствовал. Как каждая игла вворачивалась в позвоночник. Медленно. Методично. С равным усилием от начала и до конца. И переставала быть иглой, превращаясь в скользкого червяка, кольцом скрутившегося между позвонками. Это было омерзительно даже без боли. А с болью, наверное, и вовсе невыносимо.

      Последняя игла нашла свое место примерно посередине шеи, но я откуда-то знал: это не все. Не может быть всем.

      – А что произойдет, если добавить и основание черепа?

      «Нет! Не проси об этом!» – истошный вопль почти оглушил.

      – Ты потеряешь возможность общения с…

      – С Мантией?

      – Да.

      – Тогда что же ты остановилась на полпути? Заканчивай!

      – Ты уверен?

      – Больше, чем прежде.

      «НЕ-Э-Э-ЭТ!»

      Крик оборвался, и наступила тишина.

      Наверное, это была наивная, нелепая, детская месть. Частично. А