Право учить. Повторение пройденного. Вероника Иванова

сомнением оглядываю мотки, разложенные во всех доступных местах.

      – Трудно сказать.

      – Останутся, останутся! И я была бы не прочь получить к Летнему балу что-нибудь эдакое…

      Пальцы тетушки описывают в воздухе замысловатую кривую.

      – А конкретнее?

      – На твое усмотрение.

      Задумываюсь.

      – Может быть, может быть. Но, в свою очередь, тоже хочу кое-что получить.

      Лицо Тилирит выражает крайнюю заинтересованность:

      – И что же?

      – Ответы.

      – А планируется много?

      – Кого?

      – Вопросов.

      – Всего один.

      – Задавай.

      Я отложил вязание в сторону, чтобы не отвлекаться, и спросил:

      – Откуда взялась идея с иголками в позвоночнике?

      Тетушка отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня. Прошлась по комнате. Прислушалась к сопению найо под кроватью и сквозь зубы процедила:

      – Брысь отсюда!

      Оборотни, сегодня избравшие облик то ли лисиц, то ли енотов, кубарем выкатились за дверь.

      Последовала еще одна долгая пауза, которую прервал я, вежливо осведомившись:

      – Больше нам никто не мешает?

      Зелень глаз потемнела:

      – Никто. Кроме нас самих.

      – Я слушаю.

      – Ты предполагаешь откуда. Верно?

      – Предполагаю. Но хочу услышать истину из твоих уст.

      Тилирит подошла к креслу, на котором я сидел, и, упершись ладонями в подлокотники, склонилась надо мной:

      – Почему?

      Если бы ее дыхание могло замораживать, я бы стал ледышкой в мгновение ока.

      – Не люблю делать выводы на основании догадок и слухов.

      – Вот как? А если то, что я скажу, тебя не обрадует?

      – Переживу.

      – Что решил ты сам?

      Я смотрел на тетушку снизу вверх, чувствуя себя ребенком, одновременно обиженным и провинившимся.

      – Вы всегда проверяете теорию практикой. Значит, на ком-то идея была опробована. Сколько их было, таких, как я?

      – Достаточно для глубокого изучения.

      Слово «глубокого», произнесенное Тилирит с плохо скрываемым отвращением, заставило меня содрогнуться.

      – И… как это происходило?

      – Лишний вопрос.

      – Они… они ведь должны были прожить сколько-то лет, прежде чем достигнуть нужного состояния?

      – Разумеется, – сухое подтверждение.

      – И до какого возраста?

      – Самое большее, семь лет.

      – Невозможно! Это слишком мало! Я в семь лет только-только начинал…

      – Ты рос в других условиях. Процесс Слияния можно… ускорять. Подвергая объект определенным воздействиям.

      – Говори уж прямо – пыткам?

      Она не ответила. Выпрямилась и зябко поежилась.

      – Угадал?

      – Не надо было спрашивать.

      – Это… ужасно.

      – Это было необходимо. Иногда приходится жертвовать малым для