Со мной так нельзя! Как остановить абьюз. Долгих Регина

могу уйти отсюда только при одном условии. Если ты мне пообещаешь, что через неделю я снова вернусь сюда, к тебе и мы продолжим жить вместе, – переходя на фальцет сказал Алекс, на его груди были пятна гнева, а правое веко дергалось.

      Его внутреннее напряжение было настолько сильным, что вся кухня словно пропиталась токсичностью. Казалось еще чуть-чуть и тут все загорится.

      Я, набравшись храбрости, сказала:

      – Нет! Ты больше сюда не вернешься. Я подаю на развод. Со мной так нельзя! С меня хватит! Я не могу больше это терпеть! Я не согласна и требую, чтобы ты ушел навсегда.

      Алекс был вне себя от ярости, он стал похож на огнедышащего дракона. И при следователе едва сдерживался.

      – Василиса Георгиевна просит чтобы вы покинули данное помещение, – сказал следователь.

      – Ну вы, товарищ полицейский, забавный человек, я смотрю! Мало ли что хочет эта алкоголичка! Она просто невменяемая женщина! Как я могу оставить своих детей с этой дамой? Вы по закону не имеете права ничего со мной сделать! Я ее законный муж. И никто без моего согласия меня из дома не выкинет, – говорил разъяренный Алекс.

      – Да, вы правы Алексей Дмитриевич, по закону вы имеете право здесь оставаться. Но как мужчина мужчине я рекомендую вам уйти. Вы причинили этой женщине боль. И не только ей. У вас есть двое несовершеннолетних детей. Они не должны быть участниками этого беспредела, – сказал следователь очень грозным голосов, вплотную приблизившись к Алексу.

      – Я настоятельно рекомендую вам уйти, – посмотрев прямо в глаза моему мужу, сказал полицейский.

      Алекс привык играть. Да не просто играть, а выигрывать. Вот и сейчас он не унимался. Ему важно было почувствовать себя если не дирижером, то первой скрипкой этого концерта. И он с видом мученика, принявшего свою участь произнес:

      – Вы знаете, я с вами, пожалуй, соглашусь. Я уеду. Дайте мне только пол часа. Я соберу все свои вещи. Она меня давно не любит и пытается переложить ответственность на меня за все свои поступки и поведение. Насильно мил не будешь, как говориться. Я уйду, уйду. Да. Я знаю, Василиса, ты через неделю остынешь, и мы снова будем жить вместе. Все вы бабы, такие! Такие эмоциональные! Ты оклеветала меня, выставила полным идиотом! Но! Я тебя люблю. И я прощаю тебя заранее. Я все тебе прощаю. Когда ты остынешь и одумаешься я вернусь. Только позови, -пустив слезу сдавленным голосом ответил Алекс.

      Если бы я его не знала, я бы прослезилась. Я бы растеклась по паркету как инфузория туфелька, от мимимишности этого образа. Но я его слишком хорошо знала. И знала, зачем он это говорит. И я даже догадывалась, что за этим последует.

      – Подпишите пожалуйста протокол, – протянул полицейский протоколы допроса каждому из нас.

      – Алексей Дмитриевич, рекомендую вам прислушаться к моему совету, – еще раз, но уже без особого энтузиазма проговорил полисмен.

      – Я возьму полчаса на сборы, а затем уйду, – спокойно, голосом с металлическими