Там, где лето. Аметист. Александра Семенова

привет, касатик ты моржовый, если не шутишь, – пренебрежительно смерила меня взглядом старуха. – Ну что, запороли книжку-то, а? Профессионалы называется! Тьфу! Лодыри! Лоботрясы! С февраля у вас лежим, пылью покрываемся, а им, как всегда, одной ночи не хватает, чтобы работу до ума довести! Ну, чего не хватает? Переверстка опять?

      – Нет, – убитым голосом произнес я. – Вторая корректура нужна…

      – Ну это мне, положим, раз плюнуть. Я и не из таких передряг выходила. Сколько там? – Шапокляк деловито взглянула на стопку распечатки. – Тридцать?

      Гена сделал мне красноречивый жест из серии «ну, что я говорил? глаз-алмаз!»

      – Ага, тридцать…

      – Не знаю, не знаю… Глазомер у меня уже не тот, а очки Успенский так и не выписал за столько-то лет. И вообще! Почему я должна делать вашу работу, а?

      – Ну что вам стоит, миледи? – примирительно произнес Гена. – Ну чем вы там таким уже заняты, а?

      – А это не ваше дело, мессир! Рептилия вы пучеглазая! Занята, не занята, а денюжек мне за это не заплатят, а значит, и дальше в рванье ходить, Успенский-то платья нового мне тоже как-то не торопится сочинить.

      – Ну будет, миледи, будет! Сейчас Эдуарду Николаевичу икнется, и кто его знает, вдруг в следующей части будет апокалипсис и мы все того…

      Мне показалось, что Шапокляк вздрогнула. Тон, по крайней мере, сразу изменился.

      – Ладно, черт с вами. Давайте дербанить. По десять на брата? Чур, мне концовку, там самый экшен. Когда дедлайн?

      – Завтра в 8 утра, – голосом гимназистки на экзамене произнес я.

      – Будет готово в 6, – отрезала Шапокляк и исчезла в стопке.

      Гена торжествующе посмотрел на меня:

      – Ну? Что я говорил? Она вообще мировая тетя! Мы ж лучшие друзья когда-то были.

      – Да ну?! – поразился я.

      – А то!

      – А что же тогда произошло? Вы же с самой первой части на ножах!

      – Ай, да Чебурашку не поделили. Она хотела, чтобы он наравне с Лариской был ее питомцем, а мне парень понравился, и я сказал, что не допущу такого и человека из него сделаю. Вот и все, и разошлись пути-дорожки. Но видите, Роман Андреич? Настоящий друг познается в беде, не зря люди говорят. Ну, за работу. Честь имею.

      И крокодил, приподняв шляпу, скрылся среди страниц.

      Крокодил и сестрички

      Надя вошла в комнату – и Иван сразу все понял.

      – Что? Нет?

      – Нет, Ванюша. По-прежнему ничего, – Надя закрыла лицо руками и заплакала.

      – Милая, ну что ты… Не первый же раз. Ведь мы этого и ожидали.

      – Не ожидали, не ожидали! – вдруг сверкнула она глазами и яростно вытерла со щек дорожки. – Я каждый раз надеюсь, каждый раз верю, что вот сейчас это и произойдет!

      Иван выдержал паузу, а потом осторожно произнес:

      – Значит, как и решили, да?

      Надя заплакала еще отчаяннее:

      – Не могу, Ванечка!.. Ты же сам видишь. Не получается. Не щелкает во мне какая-то нужная кнопочка.

      Иван вздохнул и обнял ее.

      Иван Сергеевич и Надежда Петровна были женаты уже двенадцать