На грани. Виталий Викторович Тютенко

из них и теперь имею доступ.

      – Все создано для контроля над человеком и разумом? Так же, как и чипы? Я не могу в это поверить, мне тяжело с этим смириться… – Виктор опустил брови и немного приуныл. Его руки сжимали сильнее металлические ножки лестницы, а движения становились агрессивнее. Он будто бил по лестнице и с каждым шагом делал это сильнее, пытаясь выплеснуть свой гнев. – А ты, как ты относишься к этому миру?

      – Ты еще центр не видел, особенно здешних людей. Виктор, это мертвый и пустой город. Каждый человек бездумно выполняет задачи и каждый из них искренне уверен, что счастлив. Забери у человека свободу выбора, и он будет рад тому, что осталось.

      – Но как же ты, я, ВэЛ и другие?

      – Я не знаю как ты, но я себя переполошил ещё в 13. Когда я был ребёнком, я упал с лестницы и повредил затылок. Через время меня стало интересовать, почему я это я и что вокруг меня происходит. Когда в моей голове рождались подобные мысли о свободе разума, я чувствовал дикое жжение у себя на затылке. Четыре года меня посещали панические атаки, паранойя с дикой болью у затылка. Каждый вечер я забивался в угол от жуткой боли, когда учился программированию и свободомыслию.

      – Но разве за тобой не должно было прийти государство, так как был сбой в твоей программе?

      Между ними повисло томное молчание. Михаэль сделал глубокий вдох. В этом жесте Виктор ощутил скрытую и сдержанную тоску своего приятеля.

      – Моих родителей пустили на плаху… – Михаэль свёл брови и с чувством сожаления продолжил.

      – Они были обычные, но я скрывал от них все, чем занимался. Почти каждые два месяца к нам приходили с проверкой. Я все тщательно прятал и моих родителей обвинили в "намеренном скрытие государственно важной информации" и еще нескольких пунктах. Я хотел помочь им, я хотел освободить их…

      – Михаэль, почему тебя не увезли на проверку после этого?

      – Не было состава. Даже если в моем чипе был сбой, это ещё ничего не значило. Тысячи людей выходят из строя, но это не мешает системе. В 18 лет и 6 месяцев все проходят повторную проверку и в редких случаях институционализацию, с полной диагностикой. Это тяжелая процедура, когда человеку "чистят" мозг и замещают на новую систему.

      – И как ты стал таким, как сейчас?

      – В 17 лет я овладел даркнетом, овладел коддингом на высшем уровне, создал капсулу и стёр всю информацию из своего чипа. Я в розыске уже пять лет. За все это время, я сменил больше десяти домов.

      – Как ты вообще живешь, постоянно убегая?

      – Лучше осознавать, что ты человек и что ты настоящий, чем быть программой общества. Кэптаун самый выгодный город для меня, тут самый большой чёрный рынок. Диггеров тут уважают, поэтому я здесь не пропаду.

      Виктор так заслушался своего напарника, что не замечал, как под его ногами становится все больше и больше света, и он, вскоре, станет на твердую землю. И вот несколько последних ступеней и Виктор сможет увидеть тот самый мир, о котором говорил Михаэль. "Что же там? Может старинная библиотека, либо древние послания в пещерах" – подумал про