Кавказская любовь. Шамсият Гаджиевна Абасова

оттенка. Белая мебель: кровать, шифоньер, тумбочка и столик для туалета. В нижнем углу стоял стол, такой же белый, подобранный в тон мебели. За этим столом Шамсият делала уроки, а сейчас на нем стояли учебники с тетрадями и ноутбук девушки. На столе красивая ваза с цветами. Цветы в ней выглядели настоящими, и источали нежный аромат настоящих цветов. И только при близком рассмотрении становилось понятно, что цветы искусственные. На самом деле эти были мыльные розы. Шамсият была большой поклонницей мыльных роз, так как они очень долго сохранялись как настоящие и от них всегда исходил приятный аромат переполняющий ее комнату волшебным, еле уловимым дурманом.

      Гостья подошла к вазе с цветами и вдохнула их волшебный аромат.

      Шамсият неудобно было начинать этот разговор, напоминать подруге слова которые были упомянуты во время их ссоры. Но, Шамсият должна была это сделать, а иначе они не перестанут ее грызть.

      Девушки болтали о своем. Зарема заставила Шамсият покрутиться перед зеркалом, дала ей примерить свой ободок. Вот теперь из зеркала на Шамсият смотрела действительно модная и современная девушка: темно синие джинсы, подобранная ей в тон туника, распушенные волосы до плеч и на голове красивый черный ободок с камушками. «Вот теперь я действительно буду нравиться Абдулджалилу», – улыбнулась Шамсият своим мыслям.

      Время шло, а Шамсият так и не осмеливалась спросить у подруги то, что ее беспокоило. Она оттягивала неприятный момент все дальше и дальше, но наконец пришло понимание, что дальше оттягивать некуда, что скоро Зарема уйдет домой.

      – Зарема, я хотела поговорить с тобой кое о чем, – Шамсият села на край кровати и виновато опустила глаза.

      – Говори, – весело ответила Зарема, но увидев грустную Шамсият поняла, что сейчас речь пойдет о чем, то неприятном.

      – Помнишь, ты мне вчера сказала, что в университете смеются надо мной и над моей манерой одеваться.

      – Аааааа, ты об этом? Забудь.

      – Что забыть? Как такое забыть?, – Шамсият повысила голос, ее задело то, с какой легкостью подруга предлагала ей забыть то, что вот уже вторые сутки не дает ей покоя.

      – Да никто уже не смеется. Не думай об этом, – по тону голоса подруги Зарема поняла что для нее это очень серьезно.

      – А почему они смеялись, и кто вообще смеялся? – Шамсият с надеждой посмотрела на подругу, – Зарема, расскажи мне все. Я должна знать: кто надо мной смеется, и что во мне не так.

      – Да не переживай ты так, – Зарема погладила волосы подруги в знак поддержки, – Да. Было такое, что посмеивались над твоим прикидом. Ты же одеваешься просто, и внешность у тебя такая, – ну как у девушки с прошлого века. Сейчас ведь никто не ходит с такой длинной косой как у тебя. Но уже никто не смеешься, – девушка глубоко вздохнула, – сейчас уже все тебе завидуют. Наоборот, пытаются тебе подражать, волосы отращивают. Ты разве не заметила что с недавнего времени у нас девушки начали косички делать?

      – Заметила, – Шамсият была более чем просто удивлена полученной информации, – но а что