Голестан, 11. Бехназ Зарабизаде

точно пойдёт.

      Я вспомнила день, когда в городе начался сильный снегопад.

      – Мама, помнишь 23 января прошлого года, как в пятницу друзья Али привезли его из Исфахана? Какой же ужасный был день.

      Куда-то положив цветы, она подошла ближе и легла на соседнюю кровать.

      – Тебе не спится?

      – Мама…

      По моему голосу она поняла, как мне грустно и больно.

      – Да, моя родная.

      – Помнишь?

      – Как же я могу не помнить, моя милая. Какой же тогда был сильный снегопад и гололёд. Его привезли к нам домой, и я положила его матрас рядом с печкой, чтобы он не заболел, приготовила ему куриный суп, а он ел его и восклицал: «Как вкусно! Спасибо вам»…

      Слёзы невольно потекли из моих глаз.

      – Мама, Али перенёс очень большие испытания. Тогда я не говорила тебе об этом, чтобы ты не переживала, но мне было очень тяжело.

      Мама положила голову на подушку и, повернувшись в мою сторону, сказала:

      – Твоя награда у имама Хосейна и имама времени, иншалла…

      Я смотрела на потолок и на лампы, висящие у меня над головой, и думала о том, как же быстро произошли все события в моей жизни.

      Мама лежала на правом боку без одеяла. Я с трудом поднялась с кровати, укрыла её и, как обычно, поцеловала в шею, от которой всегда исходил какой-то особенный, блаженный для меня запах, а потом, выключив свет, вернулась к своей кровати.

      За окном медленно шёл снег, а небо казалось светлее обычного.

      Проснувшись утром, я тут же бросила взгляд на соседнюю кровать и обратила внимание на молитвенный коврик, который мама постелила на полу, чтобы совершить намаз.

      – Салам. Доброе утро, мама, – тихонько сказала я.

      Дочитав намаз, она поднялась с чётками в руках и, подойдя ко мне, взяла за руку.

      – Салам, моя дорогая. Как ты?

      – Всё хорошо, слава Богу.

      Лицо матери было осунувшимся и печальным. Я подумала, что мне так кажется из-за её немного неухоженного вида, платка и чёрного одеяния, но в сердце затаилось беспокойство, что, возможно, её что-то волнует.

      – Мама, как ребёнок? С ним всё хорошо?

      – Лучше всех, – улыбнувшись, ответила она. – Рано утром я ходила к нему проведать. Он спокойно спал, как ангелочек. А ты сама как? У тебя где-то болит?

      – Нет, всё хорошо, – сказала я, отрицательно покачав головой. – Как папа, Ройя и Нафисе?

      Мама снова улыбнулась.

      – Все прекрасно себя чувствуют. Через пару часов я позвоню им, и ты сможешь с ними поговорить. Слава Богу за то, что у нас теперь есть телефоны. Стало намного легче связываться с близкими.

      Когда мы были в Дезфуле, каждый раз, когда я скучала, я ходила в отделение телефонной связи и звонила Сакине Ругани, нашей соседке, проживавшей через несколько домов от нашего в начале улицы. Приходилось очень долго ждать, пока мама или кто-то ещё подойдёт к телефону. В последнее время я приноровилась к этой системе и, позвонив Сакине, говорила: «Позовите, пожалуйста, маму. Я перезвоню через полчаса».

      Мама села на кровать и начала перебирать чётки, читая молитву. Я сказала ей:

      – Помнишь,