Голестан, 11. Бехназ Зарабизаде

слова и, видя, как она добавляет лекарство в мою капельницу, невольно вспомнила картинку, которую Али нарисовал, когда лежал в больнице в Сасане. Он изобразил раненую птицу с подбитым крылом, из которого текла кровь.

      – Как ребёнок? – спросила я у медсестры.

      Положив руку мне на плечо и тепло улыбаясь, она ответила:

      – Всё хорошо. Он такой игривый и развлекает всю больницу. Ваша мать отправилась в комнату для новорождённых и взяла его на руки, чтобы показать тем, кто стоял за стеклом и не мог войти внутрь.

      Затем сестра собрала свои вещи и положила их на передвижной столик.

      – Вы должны полежать с капельницей около часа. Я добавила несколько седативных препаратов, так что скоро вас начнёт клонить ко сну.

      После того как медсестра ушла, я начала осматривать палату, в которую меня перевели. Круглые белые часы, висевшие напротив меня, показывали 13:30. Я хотела встать и выключить яркую флуоресцентную лампу на потолке, но, как ни старалась приподняться, у меня не хватило сил.

      «Где же мама? Почему она не возвращается?» – взволнованно думала я.

      Моё терпение истощалось. Глядя на капли, медленно стекавшие по трубке капельницы в мою руку, я раздумывала, почему у меня никак не получается заснуть.

      Как же тихо и спокойно было вокруг. Я посмотрела на пустую кровать слева от меня и подумала, что здесь мог бы остаться Али, если бы он этой ночью пришёл ко мне. Хотя… возможно, он и не смог бы приехать, так как был бы в это время на какой-нибудь важной военной операции. В тот момент мне страшно захотелось, чтобы время повернуло вспять. Какие же замечательные дни у нас были в Дезфуле…

      Я вспомнила тот день, среду 14 января 1987 года, когда мы с Фатимой подметали комнаты, снимали пыль со стен и потолков, но, несмотря на все усилия, нам никак не удавалось обжить этот дом и придать ему хоть немного уюта. Чувствовалось отсутствие ковров, занавесок, которые скрыли бы изъяны комнат. Что бы мы ни делали, сколько бы ни чистили – всё было бесполезно.

      Около 10 утра кто-то постучал в дверь, и мы подумали, что это тот самый солдат, который приходил каждый день. Надев чадру, я подошла к двери и спросила:

      – Кто там?

      Незнакомый голос ответил:

      – Это я, помощник Али. Меня зовут Саид Садакати. До сих пор, вспоминая тот день, я говорю себе, что лучше бы мы не ездили в Ахваз, лучше бы нас вообще не было дома и я не открывала бы ту дверь, тогда всё могло бы сложиться совсем иначе. Но, к сожалению, я всё же открыла её. И хотя мне даже хотелось проявить сопротивление, по какой-то причине я не стала возражать. До сих пор не знаю, почему мы всё же уехали с Саидом Садакати, если я этого не хотела.

      …Какая-то медсестра стояла над моей головой. Она смотрела на меня и улыбалась, открыла клапан капельницы, и остатки лекарства быстрее потекли по трубочке. Убрав в сторону одеяло, она сильно надавила на мой живот, и я сморщилась от боли. Не обращая на это внимания, она снова надавила подобно тому, как оказывают первую помощь больным с сердечным приступом. Не сдержавшись, я вскрикнула, и медсестра, поспешно натянув на меня одеяло, сказала:

      – Простите,