Кровь алая и кровь серая. Анастасия Войно-Ясенецкая

монахи детей прячут. Я, правда, там ни разу не была. Мы с кем-нибудь из божьих людей на условленном месте встречались, и они нам детей передавали. Сегодня, говорят, сам Кречет придёт!

      – Кречет?

      – Ага, это прозвище одного из монахов. Я с ним ещё не встречалась, но очень хочу. Кречет – нереально крутой! Он бывший канджиёновец, вроде из «безбрачников». Вскоре после начала вторжения Кречет принял монашество, но при этом остался воином. Он больше тысячи детей спас, отбивал их у назардимцев. Синекожие его боятся, как чумы. Говорят, Кречет как-то в одиночку десять человек уложил!

      – Вот как? – Василина приподняла бровь. – Немногие на такое способны.

      – Это да, – Мечислава взяла с пола ножны с огнемечом и закрепила на поясе. – Сегодня я на встречу с Кречетом пойду. Кшанди нездоровится. Она, – тут Слава наклонилась к Василине и, усмехнувшись, прошептала:

      – Перебрала она, короче, вчера. В одно лицо три бутылки вина уговорила.

      – А с чего это вдруг? Не из-за нас, надеюсь?

      – Да ну, нет, конечно! Такое с ней бывает время от времени. Я так думаю, она по своим погибшим родным тоскует… Кшанди – тихушница ещё та, даже мне почти ничего не рассказывает…

      – Слава, а как ты к ней попала-то? – Василина открутила от огнемеча световой элемент и положила его на плоский камень возле входа в пещеру – чтобы кристаллы зарядились от солнечного света. В отсутствие горюнов в этом не было нужды, и она делала это скорее по привычке.

      – Когда война началась, я Оканштадте была. По нему назардимцы в первую очередь ударили – там же и верфи, и большая часть кораблей. Мы, гезетцевцы, их до последнего обороняли, но наши флюги не работали, много народу погибло. Мне бок прострелили, я в море свалилась. И утонула бы, но меня адмирал Тээйх спас… Он вообще молодец, понял, что силы неравны, и решил флот в Ойхен уводить. По старинке, под парусами. Благодаря ему почти половину кораблей удалось сохранить. Ну, и меня по пути выловили, – Мечислава усмехнулась. – Во-о-от. В Ойхене я пару месяцев в больничке провалялась. А потом Ильшану встретила – помнишь же её, вы вроде, учились вместе? Она тоже в Гезетце была до войны. Ну, и мы с ней решили к партизанам податься. Кшанди меня сразу заприметила и предложила стать её помощницей. А у Ильшаны свой отряд, они сейчас где-то неподалёку от Дампфбурга пытаются снабжение столицы наладить. Сёстры Васильковы тоже с ней, кстати… Ладно, – Мечислава встала. – Пора мне. Думаю, Кшанди ничего не будет иметь против того, что сегодня я вместо неё детей у монахов заберу…

      *

      Кречет – высокий широкоплечий мужчина в тёмно-синем плаще – ждал Славу на условленном месте. На руках он держал спящую девочку лет шести, закутанную в шерстяное одеяло.

      – Здравствуйте, господин Кречет, – поприветствовала монаха Мечислава.

      – Здравствуйте, капитан Экхарт, – шёпотом ответил тот. – Я много слышал о вас и рад познакомиться лично. Простите, что говорю так. Я получил ранение. В горло. Теперь могу только шептать.

      – Да ничего