Дорога к цели «А». Владислав Львович Чернов

я понял, что окончательно заблудился, косые лучи солнца золотили верхушки лишь самых высоких деревьев. В лесу становилось холодно и темно. Вылазка за грибами явно не удалась, и не только потому, что полиэтиленовый пакет, который заменял мне лукошко, был почти пуст. Сбежав из города, я надеялся хоть на один день спрятаться от преследовавших меня неурядиц, а вместо этого вновь оказался ввергнут в привычное состояние изнуряющей суеты. «Пропади все пропадом», – бормотал я себе под нос, озираясь по сторонам в поисках тропинки или просеки.

      Проплутав еще с полчаса среди мрачных осин и развесистых елей, я бросился бежать, стараясь не отклоняться от направления на запад, на заходящее солнце. У края заросшего оврага я сбросил свой рюкзак и повалился рядом, с трудом переводя дыхание. Подступало отчаяние. Стало ясно, что ощущение, будто впереди лес редеет – это обман.

      Отдышавшись, я поднялся во весь рост и напряженно замер в надежде услышать гудок далекого поезда или шум работающего трактора, однако в ушах звучал лишь тяжелый прибой необъятного моря увядающей листвы. Вдруг в этом суровом рокоте я отчетливо различил невнятное бормотание. Подхватив рюкзак, я двинулся навстречу странным звукам, раздвинул колючие кусты и увидел – тропу! Посреди нее в опавших листьях лежал желто-бурый шар размером с футбольный мяч. Я подошел к нему и поддел ногой. Носок резинового сапога углубился во что-то мягкое. Раздался пронзительный вопль, шар отскочил примерно на метр, качнулся, сорвался с места, метнулся к оврагу и полетел по крутому склону вниз. Он достиг дна, но, к моему изумлению, не застрял в густом валежнике, а, издавая захлебывающиеся нечленораздельные звуки, рванул вверх по склону противоположному, поросшему огромными папоротниками.

      Нелепое верещание уже стало неразличимым в шуме листвы, а я все стоял и пытался понять, что же произошло. Убедившись, что объяснить случившееся невозможно, я стряхнул с себя оцепенение, выбросил дурацкий шар из головы и вскоре уже бодро шагал по тропе, вооружившись на всякий случай увесистой палкой.

      Километра через полтора впереди обозначился просвет, деревья расступились, и передо мной распахнулась широкая опушка, пересеченная длинными полосами вечернего тумана. Посреди опушки стояла изба, к которой примыкал огород, обнесенный двумя рядами жердей. В глубине огорода виднелся амбар.

      Лишь только я вышел из леса, как от крыльца кинулась мохнатая собачонка, захлебываясь истерическим лаем. Палка в моей руке заставила ее остановиться на весьма почтительном расстоянии, и это привело ее в еще большее негодование. Собачьи страсти охладил окрик с крыльца:

      – А ну, Жучка, цыть, сучье отродье!

      В дверях стоял экзотического вида старик – плешивый, с длинной белой бородой, в рубахе навыпуск, в онучах и лаптях. Подслеповатыми глазами он старательно пытался разглядеть меня в сумерках. Я прибавил шагу и еще издалека крикнул:

      – Добрый вечер!

      – Здравствуй, мил-человек, – ответил он с любопытством и опаской. – Куда путь держишь?

      – Да вот, ходил за грибами и заблудился.

      – Заблудился? – засомневался старик. – А где ж твои грибы?

      Я открыл перед ним пакет, на дне которого лежали три сыроежки и букетик опят.

      – Да-а, не густо, – протянул дед. – Столько грибов у меня и в огороде сыщется.

      – Плохой из меня грибник, – признался я. – Не скажете, далеко ли отсюда до станции?

      – Ась? – не понял старик.

      – Я спрашиваю, далеко ли железная дорога?

      Дед почесал в затылке, посмотрел мне в глаза, лукаво улыбнулся и пошутил:

      – А деревянной тебе не надобно?

      – Нет, дедушка, мне б железную.

      – Ну, так до железной далече, видать, идти тебе придется. Здесь одна дорога – по коей ты сюда притопал.

      «Надо было идти в другую сторону, – мелькнуло в голове. – Старик какой-то бестолковый…». Я заторопился в обратный путь и стал прощаться.

      – Куда ж ты, мил-человек, на ночь глядя-то пойдешь? В лес, что ли? Так ведь леший попутает, волки съедят.

      – Лучше волки, чем начальство. Завтра на работу поспеть надо.

      – А, ну-ну… – протянул старик, – ступай себе, коли надо.

      Я повернулся к лесу и поразился, как быстро стемнело. Деревья стояли сплошной черной стеной. Потянуло сыростью и гнилью. Часы показывали восемь, последняя электричка – в десять. Успею, решил я.

      Когда я подходил к лесу, он казался мертвым, но стоило углубиться в него на десяток шагов, как почувствовалось присутствие тысяч невидимых существ. Они шарахались в разные стороны из-под ног, шуршали в траве, таились за гнилыми пнями, бились в ветвях высоко над головой, обрывались с деревьев и тяжело падали на землю; они крались за мной, а когда я резко останавливался – тоже замирали. Я не выдержал и побежал. Существа вокруг засуетились, заметались. Тропы уже почти не было видно, но какое-то новое чутье безошибочно подсказывало дорогу – «Домой, домой, скорее домой!».

      Тяжелый набат этой повелительной