Моя любимая свекровь. Салли Хэпворс

потому что она все равно не смогла быть рядом и наслаждаться каждой минутой со мной, поскольку умерла, когда мне было тринадцать.

      – Ее звали… – начинаю я, и в этот момент Диана встает.

      Мы все замолкаем и провожаем ее взглядом. Впервые я понимаю, что значит слово «матриарх» и какую власть дает такой статус.

      – Ну ладно, – говорит она. – Думаю, ужин готов, если все не против перебраться за стол.

      И на этом разговору о моей матери приходит конец.

      На ужин у нас жареная баранина. Диана сама готовит и подает. Учитывая размеры дома, я почти ожидала, что появятся официантки или еще какая-то обслуга, но по крайней мере эта часть вечера проходит в комфортной семейной обстановке.

      – На меня большое впечатление производит твоя работа, – говорю я, когда Диана наконец садится, положив всем еду на тарелки. – Олли так гордится тобой, что говорит о ней с каждым, кто готов слушать.

      Диана рассеянно улыбается мне и тянется за цветной капустой под сырным соусом.

      – Неужели?

      – Честное слово. Мне бы очень хотелось узнать побольше.

      Диана накладывает себе на тарелку немного цветной капусты, сосредоточившись на движениях так, словно проводит операцию на сердце.

      – Вот как? Что бы ты хотела услышать?

      – Ну… – Я вдруг чувствую себя в центре внимания. – Наверное… что тебя на это натолкнуло? Как ты создала свою организацию?

      Диана пожимает плечами:

      – Я просто поняла, что это необходимо. Собирать вещи для грудничков – это не ракетостроение.

      – Она у нас скромная. – Том накалывает на вилку кусочек баранины, не успев прожевать тот, что у него во рту. Отправив в рот новую порцию, он продолжает: – Все дело в ее католическом воспитании.

      – Как вы познакомились? – спрашиваю я. Мне вдруг приходит в голову, что Олли никогда мне этого не говорил.

      – Они познакомились в кино, – отвечает Нетти. – Папа увидел маму в фойе и – ба-бах, настоящий фейерверк.

      Том и Диана переглядываются. В их взгляде сквозит нежность, но и что-то еще – вот только я не могу понять, что именно.

      – Что тут скажешь? Я сразу понял, что это она. Диана не походила ни на одну из моих знакомых… Она была умнее. Интереснее. Куда мне до нее, подумал я.

      – Мама из состоятельной семьи, – объясняет Нетти. – Средний класс, католики. Отец был деревенским парнем, без связей, без денег. Без гроша за душой.

      Я мысленно делаю шаг назад, чтобы избавиться от подсознательного вывода, к которому пришла, едва войдя в дом, – что Диана вышла замуж за Тома из-за денег. Это сексистская мысль, но не такая уж нелепая, учитывая несоответствие в их внешности. От того факта, что она вышла за него по любви, Диана сразу вырастает в моих глазах.

      – А ты, Диана? – спрашиваю я. – Ты тоже сразу поняла?

      – Конечно! – откликается Том и приставляет рамкой ладони к лицу. – А как иначе, если она увидела такое лицо!

      Все смеются.

      – Вообще-то я вот уже тридцать пять лет пытаюсь сказать ему, что внешность