Кир-завоеватель. Владимир Ераносян

к груди и удалился готовиться к штурму.

      Глава 16. Жертвенный костер Креза

      Чтобы лидийцы не слышали стука кирок на утесе, маспии по приказу Табала устроили шум в своем лагере. Лучшие наездники соревновались в низине на скачках. Под звук барабанов, обитых верблюжьей кожей, лошади гарцевали перед стартом.

      Любопытные лидийцы наблюдали за скачками с крепостных стен, оставив утес и низину без присмотра. Зрелище привлекло внимание настолько, что посты сгрудились в лучшем для обзора за скачками месте. Стоит заметить, что с этого места склон утеса был практически не виден.

      Тем временем маспии прокладывали путь. Они высекали ступени, соединяя пологие выступы, вбивали крюки и крепили бечевки. Еще до рассвета первые воины, включая вождя, оказались у башни.

      Брошенный дротик снял часового, и лидийский шлем снова упал, хоть и с другой головы. Он ударился о скалу и запрыгал, как котелок для отвара снадобий, а затем провалился в бездну.

      Персы влезли сквозь узкую бойницу и скоро перекололи акинаками всех, кого застали в башне. Внезапное появление неприятеля на крепостном валу ошеломило обороняющихся.

      Персы сбрасывали факелы, сигнализируя, что восточный бастион взят. Кир дал отмашку и к стене приставили лестницы. Отряды мидян и марафиев, вооруженные до зубов, лезли по ним без шума.

      Верхний город спал. Все, кроме Креза и его личной гвардии. С парапета донесся шум. Сквозь мутную пелену туманного утра царь Лидии разглядел красный штандарт на стене. Персы захватили укрепление. Все пропало. Они уже здесь.

      – Костер! Разожгите костер у святилища Кибелы! – приказал царь.

      У него еще была надежда остаться счастливым. Ведь отвергнутый им Солон оказался прав, когда уверял, что нельзя называть человека счастливым до его смерти.

      Кончина героя на поле битвы не сопоставима с самопожертвованием богам ради спасения города. Это угодная жертва. Он был прав, этот чудак из Афин, которого он выгнал с позором. Раскаяние все-таки пришло. Несколько запоздалое, но все же.

      Крез принял соответствующее самобичеванию решение. Он собирался принести себя в жертву. Себя и своего немого сына! Чтобы отправиться к богам, вместе с отпрыском обрести наконец вожделенное счастье!

      Враги были рядом. Их дротики и стрелы вонзались в стражников. Одно копье пролетело совсем близко, едва не задев лидийского царя.

      – Не убивайте его, это Крез! – услышал царь незнакомый дрожащий голос.

      Он обернулся и вдруг понял, что это прокричал его немой сын. Он обнял его и вымолвил в слезах:

      – Ну вот. Ты и заговорил в самый бедственный мой день. Все как предсказал оракул.

      Значит, день этот наступил. Пора…

      Связки с высушенными ветками тутового дерева облили оливковым маслом и бросили под пирамиду из трехметровых бревен. Крез поднялся на самый верх по ступенькам из обтесанных топором стволов кедра к торчащей мачте костра. Он прижался к ней сам, держа за руку своего сына. В какой-то момент он передумал и оттолкнул подростка:

      – Живи!