1920 год. Советско-польская война. Юзеф Пилсудский

война, как я ее определил выше, уже давно ушла в прошлое, то окопная война, продолжаясь долгие годы на больших пространствах во время европейской войны, приобрела не только широкую известность (ведь в ней принимали участие десятки миллионов людей), но успела своими специфическими особенностями обработать человеческие головы и души и даже создать специальный военный язык. В начале европейской войны, в 1914 году, понятие «окоп» относилось исключительно к области тактики, к методам, при помощи которых велся бой. Кроме винтовки каждый солдат нес с собой в бой лопатку как неотъемлемую часть своей экипировки. И приходилось ли ему обороняться от противника, или идти на него в наступление – везде он использовал лопатку как средство боя. В стремительных передвижениях и маневрах, которыми началась огромная четырехлетняя война, окоп применялся везде, в наступлении и обороне, но нигде он не указывался в качестве цели сражений или операций и никогда не вторгался в область стратегии, которая как раз и ставила такие цели. Иногда благодаря своей силе, оборонной силе, окоп приобретал значение позиции. Когда-то этим термином определялись особые участки местности, по своей природе имеющие оборонительные свойства; но и тогда он был только эпизодом в ожесточенном единоборстве миллионных армий, которые вплоть до конца 1914 года не хотели отказываться от главного фактора победы – движения.

      Только в следующем, 1915 году на полях Франции и Бельгии оба противника застыли без движения, остановленные друг против друга. И здесь окоп, как непреодолимая преграда, вопреки главному фактору победы – маневру и движению – победоносно прорвался из тактики в область стратегии.

      Как гордый победитель, он начал жиреть, почивать в роскоши и, как Молох, требовать от воюющих сторон все новых и новых жертв. Линии окопов стали наращиваться одна за другой, создавались целые лабиринты, и новичок, попадавший в них, оказывался как в незнакомом городе, где без плана, указателей названий улиц и непрерывных расспросов можно было заблудиться. Окоп потребовал жертву у повседневной жизни людей. Солдаты устроили здесь свои квартиры, а бесконечный людской труд пытался превратить это необычное место в квартиру удобную, пригодную и для работы, и для отдыха. По требованию нового фетиша войны в его победоносную боевую колесницу впряглось все, чем располагала воюющая страна. Не какой-нибудь пехотинец-инженер применял здесь свои технические знания, а многочисленные заводы и фабрики поставляли огромное количество строительных материалов, которые окоп с удовольствием поглощал. Как в большом городе, во все стороны разбегались провода, соединяющие между собой командиров и штабы, склады и хранилища, госпитали и конюшни. Окоп жирел, с каждым месяцем наращивал свою мощь, планомерно и настойчиво разрушая силу прежнего военного победителя – маневр и движение. В ходе этой войны за окопы у солдат и командиров выработалась особая психология. Психология, связанная, во-первых, с военным строительством