Объект «Кузьминки». Максим Жуков

бывает уверенным, тонким, безупречным, великосветским и простым, но бывает ли он врожденным? – взволнованно размышляю я, рассматривая Ирку-Пилотку, явившуюся на первое свидание в легком, очень идущем ей платье, удачно подчеркивающем все ее достоинства и скрывающем недостатки.

      Я встретил Ирку у метро и, выяснив к своему глубокому изумлению, что она не пьет и не курит, провел ее дворами, т. е. наикратчайшим путем, до обшарпанных дверей моей скромной холостяцкой квартиры.

      Первое, что мне бросилось в глаза (кроме платья), а точнее будет сказать – в уши – это Иркина непрерывная, неутихающая болтовня, которая, плавно перетекая от темы к теме, лилась из ее накрашенных пухленьких губок, являя собой бурный и сплошной, но крайне бессодержательный поток.

      Когда я знакомился с ней, она тоже безостановочно болтала: с поваром и покупателями, со мной и продавщицей из соседней палатки, но выглядело это довольно органично и ненавязчиво. Ну, любит человек общение: скучно ведь на работе – отчего не поговорить.

      Сейчас же, вне ее рабочей обстановки, все это напоминало песню акына: что вижу – о том пою. Ирка создавала вокруг себя плотное лексическое пространство, совершенно не заботясь о логических связках и выборе взаимопроникающих тем.

      Преодолев первоначальную оторопь, я вдруг понял, что этот безостановочный “сверхниочемный” треп вполне можно переориентировать, направив его в нужное для меня русло. Достаточно просто время от времени, нащупав небольшую брешь в ее безудержном словоизвержении, задавать наводящие вопросы. Интересовало же меня в первую очередь Иркино сексуальное прошлое со всеми его пикантными подробностями и интимными сторонами.

      Сам процесс узнавания: какой (приблизительно) ты у нее по счету, кто был до тебя; какие мужчины ей нравятся больше, какие не нравятся вообще – все это страшно возбуждает каким-то особым болезненно-порочным образом. Такие откровенные разговоры и являются, на мой взгляд, основополагающим фактором, побуждающим здоровых успешных мужиков снимать проституток и ходить по борделям.

      – Так как, ты говоришь, его звали?

      – Да какая разница?! Я уж сама не помню… помню только, что спина у него волосатая была; газетами торговал на другой стороне у “Будапешта”.

      К сожалению, у Ирки-Пилотки все сводилось к двум-трем стандартным ситуациям, суть которых можно выразить одной фразой: познакомились, договорились, перепихнулись, разошлись. Мне это быстро надоело и я, преодолевая внутреннюю инерцию совершенно трезвого человека, запустил свою руку под ее волнистое каре и, обхватив затылок, вплотную сблизил наши лица.

      И тут она внезапно замолчала.

      Ощущение было такое, будто кто-то случайно нажал кнопку “стоп” на аудиоплейере: глухие толчки крови в висках и гнетущая, отвердевшая в виде тугих пластмассовых наушников оглушительная тишина.

      В моей жизни уже было нечто подобное – в армии, на полигоне, во время учебно-показательных стрельб. Наш взводный командир – старший лейтенант Апачев, которого