Объект «Кузьминки». Максим Жуков

– вроде и пиджак на человеке ладный гражданский, и водолазка светло-голубая, и джинсы по последней моде, а все равно – впечатление такое, словно человек этот в офицерскую “парадку” упакован. И дело тут не в какой-то особой строевой осанке или безукоризненной армейской выправке – просто дерево оно и есть дерево, во что его ни одень.

      Геннадий Иванович Вернигора к тому же внешне являлся как бы наглядной иллюстрацией своей уникальной фамилии: кряжистый низкорослый мужчина плотного телосложения, похожий на подножие той самой горы, которую необходимо вернуть на прежнее, только ей присущее, место…

      Вот он стоит передо мной и внимательно изучает мою скорченную специально для него приторно-фальшивую физиономию стопроцентного “терпилы”.

      – А где напарник твой? Как его… Заполошный?

      – Роскошный, Геннадий Иванович.

      – Ну да, ну да. Где он?

      – Вон он бежит; у метро за порядком приглядывал.

      – Смотрите тут у меня. Чтоб без происшествий! Без водки. И без баб. Службу нести – не жопой трясти!

      – Знаем, Геннадий Иванович, будем стараться.

      Роскошный поспешно приближается и, сделав на ходу идентичную моей “терпильную” мину, всем свои видом демонстрирует полное подчинение.

      Вернигора еще минут пять грузил нас разного рода распоряжениями и ценными указаниями, потом, спросив напоследок у Роскошного, собирается ли тот худеть, сухо попрощался и спустился в метро.

      – Так-то, Сергун. Не только родине нужны молодые и подтянутые новобранцы, которых он привык гонять по плацам да полигонам, но и нашей охранной фирме требуются сотрудники атлетического телосложения, видимо, для того, чтобы ублажать притязательный взор избалованного заказчика; повышая тем самым профессиональный авторитет начальства. Конкуренция, видишь ли, капитализм.

      – Перетопчутся. Мне дорог этот жир. Пойдем лучше минетчицу нашу проведаем.

      Мы дружно завернули за угол и вошли во двор, где на лавочке нас должна была дожидаться оставленная буквально на четверть часа девица.

      То, что мы увидели через миг, заставило нас сбавить шаг и умерить свой юношеский пыл. Рядом с лавочкой, на которой, развратно ухмыляясь, развалилась “наша” девица, стояла загнанная прямо на газон патрульно-постовая милицейская машина. Менты, опустив боковое стекло, вальяжно приглашали ее присесть к ним на заднее сиденье; причем, никто из них из машины выходить даже не собирался (сама, мол, подойдет – не маленькая). Девица еще чуть-чуть для вида попрепиралась и, нехотя покинув лавочку, запрыгнула в салон милицейского автомобиля.

      – Все, Серега. Ушла наша уха.

      – Да. Вернигора, гнида армейская, виноват. Столько времени на него потратили.

      Машина тронулась и, съехав с газона, медленно стала выруливать с пешеходной на проезжую часть.

      – На субботник, наверное, повезли – на круг ставить…

      – Да уж, не в отделение – это точно.

      Этой постоянно повторяющейся истории многие десятки,