Теща. Виктор Улин

называющейся «экспонометром», и – что напрягало особенно – перекручивать на пять оборотов рифленую головку после каждого снимка. Кожаный футляр прятался в чемодан и вспоминали о ней только по возвращении. Не помню, чтоб хоть откуда-нибудь отец привез полностью отснятую пленку, даже съездив по работе в Венгрию в годы моего младенчества, он не смог напечатать снимков на половину маленького альбома.

      Но в этом году отец расщедрился и вперед дня рождения, который намечался ближе к августу, подарил мне собственный фотоаппарат. Правда, этому способствовало то что у старого «ФЭДа» разладился дальномер и делать им качественные снимки стало невозможно.

      Дешевая «Чайка» подходила моему уровню, к тому же снимала узкими кадрами, которых на стандартной пленке помещалось вдвое больше, чем у прочих аппаратов. Качество объектива оказалось приемлемым; позже я где-то читал, что такими шкальными «щелкалками» профессиональные журналисты пользовались как записными книжками в дополнение к зеркальным камерам вроде «Зенита» или «Киева».

      Но самым главным было то, что фотоаппарат изначально оказался моим. К тому же, в отличие от «ФЭДа», он был маленьким и на пляже я прятал его в плавки.

      Мать дала денег на пленку, ею я запасся дома, и мечтам на отдыхе не имелось предела.

      В самом деле, тем летом все складывалось как нельзя более благоприятно.

      Родители по обыкновению поехали в Крым не одни, а с парой друзей – отцовским сослуживцем и его женой.

      Взрослые нашли дело по душе – точнее, они нашли его давно, сейчас продолжили прерванное год назад.

      Мужчины играли в домино и совершали набеги на тянущиеся вдоль шоссе виноградные плантации, где покупали невозможно кислое зеленое вино этого года. Пили мало, пьянели сильно и были довольны.

      А их жены занимались привычным для женского отдыха тех времен: загорали, купались, вязали. И, разумеется, сплетничали обо всем на свете, поскольку живя в одном городе, имели массу общих знакомых.

      Было правда, одно обстоятельство которое отличалось от привычного и при неудачном течении могло помешать: отцовские знакомые приехали отдыхать с дочерью – шестнадцатилетней дылдой по имени Наташа. Кажется, в прошлые годы они ее с собой не брали, или я ее не замечал. Сейчас заметил потому, что Наташа уже имела женские детали сложения.

      Она привлекала сильнее, чем Таня, раздетая Костей и приукрашенная.

      Но Наташа общалась только с девчонками, а по отношению ко мне напустила манеры старшей.

      В итоге я был полностью предоставлен самому себе.

      7

      Моих ровесников на базе отдыха имелось достаточно; они пускали в море модели кораблей, ловили с позеленевшего пирса бычков, безобидно задирали девчонок, играли в шахматы и шашки, занимались десятками других дел, которые мне сделались неинтересными.

      Я со всеми перезнакомился на всякий случай, но ни с кем не подружился, не увидев сообщника.

      Хотя приехать в Крым и найти там второго Костю было нереально.