КриБ,или Красное и белое в жизни тайного пионера Вити Молоткова. Марк Олейник

Все этому из года в год радуются как ненормальные. Хлопают друг друга по плечам, целуются и говорят, что в братстве серпа и молота вся сила. Из чего следует, что мой папа с Серповым вроде как братья, но это бред. К которому приводит, вероятно, чрезмерное употребление винегрета.

      Приближался самый тяжелый момент. Теперь, когда все поели и как следует выпили, папа должен был взять баян и начать извлекать из него ревущие звуки, под которые все будут хором орать и, что еще хуже, танцевать.

      Раньше я делал вид, что пугаюсь толстых дяденек и тетенек, которые скачут, как слоны с бегемотами, – они и вправду могли меня задавить, не заметив, – и прятался под стол. Теперь этот номер не пройдет, так что я приготовился страдать, но, как выяснилось, зря.

      Возникла странная пауза, и в тишине стало слышно, как столовые приборы лязгают о зубы гостей, а потом Серпов своим тонким голосом, совершенно не вяжущимся с его толстыми щеками, произнес:

      – Италия?

      Именно так, с глупой вопросительной интонацией, словно все знают, о чем речь, и тотчас начнут соглашаться или спорить.

      – Слишком буржуазно, – отозвался папа.

      – Тогда в Китай, – товарищ Климент скривился так, как будто сказал что-то очень умное.

      – Оппортунисты, – сказал папа в ответ, и я понял, что он ругается. Если он кого называл оппортунистом, это означало одно: пиши пропало, кто-то «сильно проштрафился» – еще одно папино выражение.

      Так сложилось, что папа в свой красный день сидит во главе стола с одной стороны, а мы с мамой и Кларой – с противоположной. Поэтому сначала я увидел, как стали что-то понимать в происходящем ближние к папе и Серпову гости, потом те, что рядом с ними, и постепенно смысл доплыл и до нас, как лодка по реке.

      – Не волнуйтесь, товарищи, – пропищал Серпов. – Дело в том, что нашему дорогому Владимиру Ильичу нужно на время уехать из страны, потому что недоброжелатели не дремлют.

      Я попытался представить себе этих недоброжелателей и не смог. Думаю, и вы не смогли бы, если бы были знакомы с моим папой. Папа вообще похож на памятник. При виде папы любому недоброжелателю лучше задремать.

      – Таиланд? – предложил кто-то из гостей.

      – Да вы что, – Серпов грозно посмотрел на него. – Там же у власти король. Негоже коммунисту находиться в стране, стонущей под лапой монархии.

      – Кто стонет под лапой? – не поняла дама с кудрями, сидевшая напротив.

      – Бразилия?

      – Слишком далеко, и они там все футболисты.

      – Вопрос в том, наши футболисты или не наши.

      – Наши – те как раз совсем никуда не годятся. Стон один.

      – А! – обрадовалась кудрявая дама. – Так это футболисты стонут. Но почему под лапой? Может быть, под лампой?

      – Япония?

      – К империалистам не поеду, – отрезал папа.

      – Чехия! Англия! Индия! Гондурас!

      – Но-но! – гневно пискнул Серпов. – Нехорошо при женщинах выражаться.

      – Ничего, – тетенька напротив тряхнула кудрями. –