Гражданская самооборона. Сергей Вячеславович Хорунжий

Ухоженный заботливыми людскими руками исторический заповедник куда-то исчез. Вокруг стояла непролазная чаща, дикая и враждебная. То, что его соплеменники десятилетиями вылизывали и обихаживали, превратив в очень приличное место отдыха со всяческими аттракционами, катаниями на лошадях, кафешками и ресторанчиками на каждом шагу, всё куда-то исчезло. Будто не было ничего такого и в помине.

      Никакой цивилизации…

      Никакой Москвы!!!

      Хотя, стоп!

      Далёкий звук натужно подвывающего мотора, словно сладкая песня, ласкающая слух, долетел издалека.

      – Порядок, Васёк, не так всё плохо!

      – Сего-сего?

      – Порядок, говорю, – потрепал по голове попутчика Егор. – Давай поживее, на помойке передохнули, а тут надо шевелить…

      – Сем ета? – не выдержал долгой паузы мальчуган, заглядывая в глаза старшему товарищу.

      – Вот, грёбаный насос! Как, оказывается, тяжело общаться с молодёжью…

      – Ты сяс пло сего сказал?

      – Это я в том смысле, что мозги совсем закисли. Слов не хватает. Минуту думал, пока вспомнил, что шевелить нужно ногами, а не тем, что между ними находится…

      Вася удивлённо уставился на Горыныча, собираясь, по всей видимости, задать какой-то вопрос, но не успел. Несколько взрывов, а затем короткие автоматные очереди загремели в той стороне, куда они направлялись.

      – Ого! – мальчишка отреагировал мгновенно, восторженно округлив глаза. – Тама войнуска! Побезали…

      – Стоп, машина! – Гор остановил торопыгу, оглядывая близлежащие деревья. – Посидишь наверху, вместе с сумкой, только тихо. Я вернусь, посмотрю, что там и вернусь.

      – А как зить я? Я то зить хотю…

      – Василёк, у меня нет времени с тобой спорить, а там может быть опасно, поэтому заберись повыше и сиди. Ни звука! Место я запомнил…

      Войнушка продолжалась недолго.

      Автоматные очереди смолкли так же внезапно, как и начались. Впрочем, Егор подобрался уже совсем близко, чтобы успеть глянуть на разборки непонятно кого, да ещё в таком месте. Всё-таки стрельба в центре столицы как-то не укладывалась у него в голове, поэтому в какой-то момент ему показалось, что это сон: очередная бредятина, которая вцепилась в него мёртвой хваткой после принятого на грудь накануне. Такое уже с ним бывало поэтому, привалившись к остаткам кованого забора, некогда отделявшего парковую зону от проезжей части, Гор принялся то щипать, то хлестать себя по физиономии.

      Было больно…

      Пару раз он врезал себе так, что в голове зачирикали птички: очень хотелось очнуться на Курском, в компании алкашей. Такое пробуждение ему подходило гораздо больше, чем нынешние дела – непонятные, пугающие!

      Даже страшно было подумать, что в итоге могло произойти, если вокруг творилось, не разбери, поймёшь.

      Ну не мог же он на самом деле пробухать такие события!!! Хотя-а-а, мастюха катила в последнее время, только держись…

      А чего держись, кого держись?

      Вспомнить то особо было и нечего, как не жмурься.