Грань. Данил Брюханов

туннеле, на дне которого текла вода, источающая мерзкий запах нечистот. Ширина, канала была добрых метра три. Эрик отпустил бренное тело своей жертвы, и выпрямил, наконец, спину, которая в неестественном полусогнутом положении проделала весь этот долгий путь по коридору. Взяв трубу обеими руками над головой, он с удовольствием потянулся до хруста в спине.

      «Канализация что ли какая, судя по запаху?» – подумал он.

      Поглядев направо и налево, он увидел, что канал простирается в оба направления, утопая в темноте. В отличии от коридора, освещен он не был. Вдоль канала можно было идти по тонкой бетонной полоске, но вот тащить тело по ней не представлялось возможным.

      «Ну вот, по ходу и конец нашего с тобой последнего путешествия», – сказал вслух Эрик, – «говну место в говне. Прощай, подонок». Он взял трубу, которая была около 1,5 м длиной и проверил ей глубину канала. Труба погрузилась полностью, дна не было. «Как раз хватит для тебя», – сказал Эрик, – и спихнул тело Эмиля ногой в канал, в надежде на то, что, когда тот всплывет, достаточное сильное течение унесет его как можно дальше.

      Эрик что есть сил бросил орудие убийства в воду, в сторону, противоположную той, куда он спихнул труп. Вернув брюки в нормальное положение, он протер туфли влажными салфетками. Затем закатал перчатки в узелок с салфетками внутри, вывернув те на левую сторону, подобно носкам. Положил этот сверток в карман пальто, намереваясь, возможно, сжечь его после. Выполнив все это, Эрик еще раз быстро и внимательно прокрутил в голове все моменты, о которых он мог забыть. Не найдя к чему тут еще можно придраться, он направился по освещенному коридору обратно к выходу из подвала.

      Глава 4

      Эрик очнулся в шоке и панике после событий прошлой ночи. Он долго лежал, не понимая где находится, проснулся или еще спит. Уставившись в стену, он долго не мог понять какого цвета она или обои на ней. Осознание чего-то гнетущего тяготило его душу. Он испытывал чувство, знакомое каждому из нас: чувство непонятной, неописуемой и невысказанной тревоги, сродни приближающейся панической атаке. В такие моменты человек не понимает причину своего волнения, не осознает ее, но все же знает, что это причина есть. И от этой неопределенности, мучающих догадок и недосказанности, паника только усиливается.

      Эрик пролежал в прострации минут 5, или 15 или, возможно целый час. Наконец, внезапно, подобно реву иерихонских труб, сознание Эрика оглушило пришедшее воспоминание о том, что случилось прошлой ночью.

      «О боже!», – подумал он, – «это нереально, это просто не может быть реальным!» – Эрик оцепенел от сковавшего его ужаса.

      Он просто лежал в своей кровати, не чувствуя тела, пребывая лишь в своем уме, своем сознании. Вновь и вновь Эрик прокручивал в голове события вчерашней ночи и то, как зверски он убил своего коллегу. После воссоздания всей цепочки событий в голове, после того как вспомнились все мельчайшие подробности, он откинул одеяло, сел на край кровати