Эпидемия сумасшествия. Владимир Мухин

Ещё и «значок» в придачу…

      – Что?

      – Я говорю, есть много странностей. Разработанный нами материал по сути единственный в мире. Я боюсь. Точнее опасаюсь, что сложно будет так сразу применять заряды «Тэтрон» в условиях…

      – Войны?

      – Скажем, прямого использования, лучше.

      – Но ведь серьезных конфликтов сегодня не возникает. Вы сами не раз заявляли, что это не выгодно экономически. И напряжённость в мире оканчивается лишь локальными стычками.

      – Эх, Надя. Я говорил так, пока не стал создателем адского пламени. Теперь толком не понимаю, что говорить и о чем думать.

      – Ясно.

      Сотрудница сверкнула глазами. Хотела что-то сказать. Но заметила, как Проскурин впал в задумчивую пропасть. И решила покинуть помещение.

      Учёный ничего не произнес, не пытался ее остановить. Лишь шевелил губами, рассматривая стерильную стену.

      Каждая женщина немного колдунья или как минимум экстрасенс. Поэтому Надежда замерла у самого выхода, взявшись за серебристую ручку.

      – Жена вам нужна, – гулко заявила она.

      – Что?

      – Я говорю, девушка в смысле… От одиночества лезут дурные предрассудки в голову.

      – А! Да… Это уж точно. Но в моей официальной биографии не сказано, что я не женат.

      – По вам и так видно. Пойду. Ещё надо кое-что оформить.

      – Нет, постой!

      С ловкостью озорного семиклассника Дмитрий соскочил с кресла, преодолев небольшую «кафельную поляну».

      – Вы правы, Надя. Но женщинам далека научная работа. Практически всем. И сложно строить личную жизнь, когда на тебе держится стратегическая безопасность государства.

      Профессор говорил сухо. Но глаза его были немного влажными, губы подрагивали. Это тронуло собеседницу. И она ощутила, что в душе разливается нечто приятное, заполняя пространство между холодными расчетами.

      – Ну… Вы прям меня пугаете. Если жених видный, то девушка обязательно найдется. Особенно когда человек известный, профессиональный в своей работе.

      Впав в странную кому, Дмитрий Геннадьевич положил руку на плечо помощницы. Женщина погладила его сухие пальцы, нежно улыбаясь. Похоже, они прекрасно поняли друг друга, без жарких речей и пылких объяснений.

      Неизвестно чем бы закончился приступ эмоционального цунами. Но телефон ученого грубо затрепетал.

      – О, боже, ну что там ещё?

      Надежда смотрела на Проскурина горячим взором, явно не спеша уходить.

      – Да, товарищ генерал. У меня? Более чем, – неколебимо отчеканил профессор. – Что? Я не ослышался? Какой аппарат!? Простите, но думал, вы сказали летательный… Так и есть? Черт!

      Дмитрий отстранился от дамы, направившись вглубь комнаты. Затем замер около небольшого шкафа.

      – Нет, вы что? Я точно не производил никаких экспериментов с применением воздухоплавательной техники. У меня нет такого. Даже в этой лаборатории. Да. Вы опрашивали своих коллег? И военные? Но как? Комплексы «С500» и спутниковые