Все Денискины рассказы в одной книге. Виктор Драгунский

и, и радио за-играло музыку, и в небе задвигались темные облака – они были похожи на бородатых стариков…

      И мне захотелось есть, а мамы все не было, и я подумал, что, если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждет меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывал бы и не заставлял ее сидеть на песке и скучать.

      И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал:

      – Здоро́во!

      И я сказал:

      – Здоро́во!

      Мишка сел со мной и взял в руки самосвал.

      – Ого! – сказал Мишка. – Где достал? А он сам набирает песок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Ее можно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой?

      Я сказал:

      – Нет, не дам. Подарок. Папа подарил перед отъездом.

      Мишка надулся и отодвинулся от меня. На дворе стало еще темнее.

      Я смотрел на ворота, чтоб не пропустить, когда придет мама. Но она все не шла. Видно, встретила тетю Розу, и они стоят и разговаривают и даже не думают про меня. Я лег на песок.

      Тут Мишка говорит:

      – Не дашь самосвал?

      – Отвяжись, Мишка.

      Тогда Мишка говорит:

      – Я тебе за него могу дать одну Гватемалу и два Барбадоса!

      Я говорю:

      – Сравнил Барбадос с самосвалом…

      А Мишка:

      – Ну, хочешь, я дам тебе плавательный круг?

      Я говорю:

      – Он у тебя лопнутый.

      А Мишка:

      – Ты его заклеишь!

      Я даже рассердился:

      – А плавать где? В ванной? По вторникам?

      И Мишка опять надулся. А потом говорит:

      – Ну, была не была! Знай мою доброту! На!

      И он протянул мне коробочку от спичек. Я взял ее в руки.

      – Ты открой ее, – сказал Мишка, – тогда увидишь!

      Я открыл коробочку и сперва ничего не увидел, а потом увидел маленький светло-зеленый огонек, как будто где-то далеко-далеко от меня горела крошечная звездочка, и в то же время я сам держал ее сейчас в руках.

      – Что это, Мишка, – сказал я шепотом, – что это такое?

      – Это светлячок, – сказал Мишка. – Что, хорош? Он живой, не думай.

      – Мишка, – сказал я, – бери мой самосвал, хочешь? Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звездочку, я ее домой возьму…

      И Мишка схватил мой самосвал и побежал домой. А я остался со своим светлячком, глядел на него, глядел и никак не мог наглядеться: какой он зеленый, словно в сказке, и как он хоть и близко, на ладони, а светит, словно издалека… И я не мог ровно дышать, и я слышал, как стучит мое сердце, и чуть-чуть кололо в носу, как будто хотелось плакать.

      И я долго так сидел, очень долго. И никого не было вокруг. И я забыл про всех на белом свете.

      Но тут пришла мама, и я очень обрадовался, и мы пошли домой. А когда стали пить чай с бубликами и брынзой, мама спросила:

      – Ну, как твой самосвал?

      А я сказал:

      – Я, мама, променял его.

      Мама сказала:

      – Интересно! А на что?

      Я ответил:

      – На светлячка! Вот он, в коробочке живет. Погаси-ка свет!

      И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы стали вдвоем смотреть на бледно-зеленую звездочку.

      Потом мама зажгла свет.

      – Да, – сказала она, – это волшебство! Но все-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?

      – Я так долго ждал тебя, – сказал я, – и мне было так скучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвала на свете.

      Мама пристально посмотрела на меня и спросила:

      – А чем же, чем же именно он лучше?

      Я сказал:

      – Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..

      Слава Ивана Козловского

      У меня в табеле одни пятерки. Только по чистописанию четверка. Из-за клякс. Я прямо не знаю, что делать! У меня всегда с пера соскакивают кляксы. Я уж макаю в чернила только самый кончик пера, а кляксы все равно соскакивают. Просто чудеса какие-то! Один раз я целую страницу написал чисто-чисто, любо-дорого смотреть – настоящая пятерочная страница. Утром показал ее Раисе Ивановне, а там на самой середине клякса! Откуда она взялась? Вчера ее не было! Может быть, она с какой-нибудь другой страницы просочилась? Не знаю…

      А так у меня одни пятерки. Только по пению тройка. Это вот как получилось. Был у нас урок пения. Сначала мы пели все хором «Во поле березонька стояла». Выходило очень красиво, но Борис Сергеевич все время морщился и кричал:

      – Тяните гласные, друзья, тяните гласные!..

      Тогда