Эстра. Георгий Шевцов

болезни. Высохла и стала маленькой, как девочка. Отец на руках носил её в туалет и в ванну.

      За двадцать два года он прикипел к ней, и связь эта рвалась мучительно и долго.

      Отец не запил. Нет. Но он замкнулся в себе, в своём горе, он ушёл в себя, в свои воспоминания.

      И вот прошло три года, а отец всё в том же состоянии: замкнут, молчалив, неулыбчив.

      И однажды мне стало так жалко его, до слёз. Я проснулся ночью и лежал, пялясь в темноту. Потом вспомнил, что завтра, с другом, идём в гости, в общежитие. К девушкам, с которыми познакомились на пляже. Одна из девушек, Лариса, тонула. У неё ногу свело судорогой. И была то она не на большой глубине. И плавать умела. Но испугалась, запаниковала и нахлебалась воды.

      Спас её я.

      Но девушка нахлебалась воды и была без сознания. И тут уже Мишка, он учится в меде, сделал Ларисе массаж. Дыхание. И когда изо рта девушки струйкой плеснулась вода, её выгнуло, и она пришла в себя.

      Подружки, Таня и Алла, напуганные и бледные, увидев, что Лариса очнулась, сначала заплакали, а потом стали обнимать нас с Мишкой.

      И вот я лежу и думаю: нас двое, а девушек три. И взбрело мне: что если бы и папка пошёл с нами? Тут мои мысли сразу перескочили к проблеме: а как его позвать? Типа – Пап, мы тут с девчонками познакомились. Классные! Но нам одного не хватает. Не будешь третьим?

      – «Ччёрт! Вот как ему это сказать?»

      Я лежал, и ломал голову, и заснул, так ничего и не придумав. А утром, только открыв глаза, я уже знал, как.

      – «Мишка скажет»

      Мой папка, тоже Мишка. И день рождения у них в одном месяце. В августе. У папки – семнадцатого, а у Мишки – восемнадцатого. Они и общаются, как друзья. Как я, с Мишкой. И частенько, надо мной, подтрунивают.

      Я позвонил Мишке и предложил ему переговорить с моим папкой. Мишка сразу сообразил что к чему и согласился.

      И вот, Мишка, поздоровавшись с папкой, брякнул – Дядь Миш, мы со Стасом, к девушкам в общагу, едем на тортик. Но девушек три, а нас двое …

      Я стоял и злился – «Блин! Я тоже так мог. Надо же с подхо …». Но додумать не успел.

      Папка согласился.

      – Только Миша, Стас, пригласите девушек к нам.

      Девчонки согласились и я съездил за ними. План у меня был простой: Алла понравится отцу, и у них что-нибудь закрутится.

      Надо немного рассказать о себе, об отце, и Мишке.

      Папка говорил, что в роду у него один из дедов цыган. Михаил Романов. И всех первенцев, отцы, называли Михаилом. Но папка, уступил маме, и меня назвали Стасом А между тем, со слов папкиных, именно, на прадеда я и похож.

      Ростом метр восемьдесят пять. С чёрной, как смоль, шевелюрой, смуглой кожей, прямым, с горбинкой носом, и чёрными глазами. Спортом я занимался с детства, чуть ли не с детсада. На лыжах бегал. Плавал в бассейне. Тхэквондо. При росте метр восемьдесят пять, мой вес – семьдесят пять кило. Мишка среднего роста (среднего – это метр семьдесят пять), крепкий, подвижный. Он всё смеялся надо мной.

      – Тхэквондо – спорт для девочек!

      И я пошёл к ним на тренировку. Карате, киокушинкай. За полтора часа, с меня, наверное, полведра пота вытекло.

      Да. Тхэквондо – спорт для девушек. И уже второй год я занимаюсь карате. В спаррингах, Мишка, конечно, попадает в меня чаще, чем я в него, хотя у нас, у обоих, уже коричневые пояса.

      Мы с Мишкой одноклассники. Он звал меня в мед, но я поступил в универ, на химико-технологический.

      Лия Михайловна Пасечник, училка по химии, и наша классная, в десятом и одиннадцатом. Она обожала свой предмет. И мне химия нравилась. А когда она пришла в нашу школу (по распределению, после вуза), я в химию (и в химичку, заодно) влюбился.

      Мы с Ларисой, как-то сразу, потянулись друг к другу. И уже через неделю оказались в постели. Мне показалось, что она опытнее меня. Но ведь и я был не мальчик. Хотя, Лариса, всего лишь вторая.

      А первой была, Лия.

      Влюблены, в Лию, были все мальчишки из класса.

      Конечно, мы понимали: рассчитывать на взаимность просто глупо.

      И я думал так же.

      И когда, на новогодней вечеринке, Лия пригласила меня на танец, и положив руки на мои плечи, придвинула к себе почти вплотную, в моей голове, даже тень, не мелькнула.

      Танец закончился, и Лия, обмахивая лицо рукой, тихо сказала – Стас, мне плохо, проводи меня в туалет. Я дошёл с нею до туалета, и она потеряла сознание. Я успел подхватить Лию, и пришлось мне нести её в туалет.

      На руках.

      Я стоял, не зная что делать. А она обвила мою шею.

      – Стас, мне лучше … опусти меня.

      Я опустил её на пол, и хотел выйти.

      – Побудь со мной … только дверь закрой.

      Я закрыл дверь и обернулся.

      – Стас, мне плохо.

      Я кинулся к Лие, и подхватил её. А она впилась в мои губы, и целовала. Взасос!

      Я стиснул объятия, но Лия отстранилась.

      – Стас, не здесь