Halo. Контакт на Жатве. Джозеф Стейтен

возясь с застежками каталки. – Это правда?

      Эйвери снова посмотрел на постель и ничего не ответил.

      Тетя почти не оставила отпечатка на пеноматрасе. Марсилл была миниатюрной и хрупкой, но Эйвери помнил, какой высокой и сильной она выглядела, когда соцработники Зоны привезли его к ней на порог; настороженному шестилетнему ребенку она казалась воплощением материнской любви и дисциплины.

      – У вас есть контактный адрес? – поинтересовался худой санитар. – Я сообщу вам название похоронного центра.

      Эйвери вытащил руки из карманов и положил на колени. Толстяк заметил, как у морпеха сжались кулаки, и кашлянул, давая знать напарнику, что сейчас самое время уходить. Санитары развернули каталку и с шумом покинули квартиру.

      У Эйвери затряслись руки. Тетя болела уже довольно давно, но в последнем письме просила не беспокоиться. Прочтя это, он хотел немедленно поехать к ней, да не вышло – командир поручил еще одну миссию. «До хрена радости это принесло всем», – выругался Эйвери. Пока тетя умирала, он, пристегнутый к «шершню», кружил над «Джимом Денди» на Дани.

      Эйвери вскочил с кресла, быстро подошел к сумкам и вытащил бутылку джина. Он схватил парадный мундир и сунул напиток во внутренний карман. Мгновение спустя морпех вышел из квартиры.

      – «Пес и пони»? – спросил Эйвери у гостиничного компьютера по пути в вестибюль. – Еще работает?

      – Открыто ежедневно до четырех утра, – откликнулся маленький динамик в панели выбора этажа. – Дамам посещать не рекомендуется. Вызвать такси?

      – Я прогуляюсь.

      Эйвери откупорил бутылку и сделал большой глоток. «Пока еще могу», – добавил он про себя.

      Бутылки хватило на час. Но найти другие было легко, и одна ночь запоя перетекла во вторую, а затем и в третью. «Вшивая проверка», «Рикошет», «Стертые покрышки» – эти клубы были набиты гражданскими, алчущими денег Эйвери, но не охочих до невнятных рассказов о том, как эти деньги заработаны. Одна лишь рыжеволосая красотка с темной сцены в кабаке на улице Холстед хорошо притворялась, что слушает штаб-сержанта, и тот часто прикладывал кредитный чип к украшенному драгоценными камнями считывателю на ее пупке. Деньги притягивали веснушчатую кожу девушки, запах, неспешную улыбку все ближе и ближе к морпеху, пока на его плечо не опустилась бесцеремонно рука.

      – Аккуратнее, солдатик, – предупредил вышибала, перекрывая гремящую музыку.

      Эйвери отвернулся от девицы, чья спина выгибалась высоко над сценой. Вышибала был долговязым, из-под черной водолазки выпирал живот. Сильные руки казались раздутыми из-за обманчивого слоя жира.

      – Я заплатил, – пожал плечами Эйвери.

      – Не за лапанье, – обнажил вышибала в усмешке два платиновых резца. – У нас заведение высокого класса.

      Эйвери потянулся к круглому столику, стоящему между его коленями и сценой.

      – Сколько? – Он показал кредитный чип.

      – Пятьсот.

      – Да иди ты!

      – Я же сказал: высокий класс.

      – Уже просадил кучу… –