С особой жестокостью. Андрей Осипов

раскрепостить самого замкнутого подзащитного. И на сей раз тоже не ошибся.

      – Нет, не надо… пока. Я не хочу, чтобы она меня здесь видела, – хмуро откликнулся Антон.

      Это было немного, но Николай Владимирович отметил про себя: «Есть контакт!» И продолжал, для большей доверительности обращаясь к пареньку на «ты»:

      – Ну, это тебе решать. А покачто знай гл авное: всё, о чем мы с тобой тут будем говорить, – это полная тайна! Ни тебя, ни адвоката никто не имеет права расспрашивать о содержании разговора. Так что можешь спокойно рассказывать всю правду. Договорились?

      Антон кивнул.

      – Да, я знаю, читал детективы… смотрел по телевизору. Но…

      Тут в дверь громко постучали – и, не спрашивая разрешения, вошел следователь Монец.

      – Ну, как идет беседа? – спросил он с наигранной легкостью. Ответ адвоката был достаточно резким:

      – Беседа идет нормально, но я требую, чтобы вы немедленно вышли. Защитник имеет право на конфиденциальную встречу с клиентом без ограничения еедлительности. Вы не хуже меня знаете требования закона. Не мешайте мне работать, Сергей Степанович!

      Сверчук прекрасно понимал, что не стоит нарываться на конфликт, ведь это может навредить сотрудничеству.

* * *

      И, соответственно, лишить некоторых внепроцессуальных поблажек и привилегий. Однако все равно не мог сдержать своих эмоций.

      Враждебно глянув на адвоката, Монец не промолвил ни слова и вышел.

      Антон внимательно следил за резкой перепалкой между адвокатом и следователем. Эта короткая стычка совсем не испугала его, а наоборот – придала уверенности и подняла в его глазах авторитет защитника.

      «Паскудно получилось. Надо было бы ласковее со следователем. Но хоть какая-то польза от этого есть», – подумал Сверчук.

      Знаком возникшего доверия к адвокату стало то, что Антон взял сигарету из пачки, положенной на стол Николаем Владимировичем. Держать ее в наручниках было неудобно, и Сверчук дал подзащитному прикурить. А потом спросил обязательное:

      – Тебе объяснили, что такое право на защиту и какие ты имеешь права во время следствия?

      – Да, мне дали прочитать бумагу со статьями, я ее подписал. Мне, значит, можно давать свидетельства, иметь переводчика, предоставлять доказательства, отвечать на вопросы, подавать жалобы…

      – Много запомнил, – улыбнулся адвокат и тоже потянулся за сигаретой. – Запомни главное: ты имеешь право не давать показания на самого себя! Не отвечать на вопросы о своей виновности! Имеешь право ни в чем не признаваться! Любое твое слово, любое признание может быть использовано против тебя!

      Дальше, в табачном дыму, разговор складывался легче – и продлился более двадцати минут. Речь вели об условиях предварительного заключения в СИЗО, о том, как нужно себя вести во время следствия и о многом другом. Михальчук даже написал записку отцу и попросил адвоката передать ее. Отношения вроде налаживались.

      Однако, едва Николай Владимирович начинал расспросы о том, как все-таки произошло