Послания. Бахыт Кенжеев

утеха ей – лететь, лететь, лететь,

      пока над вереском, над кочками болота

      Господь не оборвёт беспечного полёта,

      покуда не ушли в болотный жирный ил

      соцветья наших глаз, обрывки наших крыл…

      1978

      «…а жизнь лежит на донышке шкатулки…»

      …а жизнь лежит на донышке шкатулки,

      простая, тихая – что августовский свет.

      Уходит музыка в глухие переулки,

      в густую ночь, которой больше нет.

      Раскаяния с нею не случится,

      затерянной в громадах городов.

      Чернеют ноты. Вспархивают птицы

      с дрожащих телеграфных проводов.

      Когда б я был умнее и упорней,

      я закричал, я умер бы во сне —

      но тополя, распластывая корни,

      ещё не разуверились во мне.

      Там церковь есть. Чугунная ограда

      бросает наземь грозовую тень,

      и прямо в детство тянется из сада

      давнишняя продрогшая сирень.

      Я всматриваюсь – в маленьком приделе

      три женщины сквозь будущую тьму

      склонились над младенцем в колыбели

      и говорят о гибели ему.

      Они поют, волнуясь и пророча,

      проходит жизнь в разлуке и труде,

      и добрый воздух предосенней ночи

      настоян на рябине и дожде…

      1978

      «когда захлопнется коробка…»

      когда захлопнется коробка

      и студенистая вода

      с огромным шумом выбьет пробку

      глухого слова никогда

      себя я дрожью в пальцах выдам

      я вспомню детское тепло

      и над подъездом угловатым

      венецианское стекло

      так удивительно и просто

      над переулком той поры

      взлетало облако-подросток

      в голубоватые миры

      и в ночь великого улова

      на молчаливое родство

      вели старьёвщика слепого

      дворами детства моего

      а жизнь мерещилась вполсилы

      сухими листьями шурша

      и тихо помощи просила

      неизлечимая душа

      простые дни её доныне

      когда я высох и исчез

      на золотистой паутине

      свисают с медленных небес

      плывут бутылка и котомка

      из распростёртого окна

      опять замедленная съёмка

      и камню падать допоздна

      и вены времени вскрывая

      в каком-то невозможном сне

      плывёт дорожка звуковая

      вдогонку световой волне

      1979

      «До горизонта поля полыни…»

      До горизонта поля полыни

      до горизонта поля полыни

      а за полынью поля сирени

      а за сиренью поля беглеца

      до самой смерти попытка жизни

      до самой смерти возможность жизни

      до самой жизни возможность смерти

      и так без конца без конца

      Я сам не знаю чего мы ищем

      паря меж церковью и кладбищем

      чего мы ищем о чём мы помним

      когда плывём в небосвод ночной

      в полях пшеницы в полях