По следам Атани Дюбарри. Маргарита Мартынова

бесцеремонно принялась за еду, чуть откинувшись на шатком стуле.

      – Раз уж вы дошли взглянуть на свою жертву, лейтенант, – сказала она невозмутимо. – Может, сообщите, причину моего ареста…?

      – Вы обвиняетесь в государственной измене, – сухо процедил тот.

      – Надо же! – поморщилась Атани. – Кому я изменила, простите? Ах, да! Наполеону. Он теперь считает себя Францией, да?

      Генрих, ничего не ответив, смерил ее пронзительным взглядом. Было в его глазах что-то такое, что заставило графиню прекратить жевать и подняться с места.

      – И что же вы так на меня смотрите, милый мой мальчик? – спросила она с открытой иронией. – Сколько презрения, злости и даже триумфа. Вы хотите меня испугать? Вы почти в сыновья мне годитесь, меня давно не пугают мужские взгляды, Генрих! Я бы даже в восемнадцать не испугалась остаться с мужчиной взаперти, а теперь и подавно!

      Тон ее был насмешливым. Лейтенант повел челюстью и процедил:

      – Высокого же вы о себе мнения, старая вертихвостка!

      – А вы – обычный жалкий карьерист! Не забудьте указать в рапорте о том, что убили двоих лично! Включая безоружную женщину!

      Генрих втянул воздух носом и слегка прикусил губу.

      – Это вышло случайно, – сказал он сухо. – Я не собирался ее убивать. А потом – это была лишь самооборона.

      Атани притворно вздохнула и вдруг сурово сказала:

      – Я вам пожелаю встречи с братьями Гарлоу. Они вам не простят смерти своих родителей у них на глазах.

      Уголки губ лейтенанта Маршаля вдруг странным образом дрогнули:

      – Что ж, я тоже кое-чего не прощаю…

      Тон его голоса был непривычным. Здесь не было надменности и иронии, скорее, в этой фразе была довольная усмешка, питаемая пламенем гнева. Фраза прозвучала двусмысленно, подборок молодого человека чуть подался вперед. Атани поймала взгляд черных глаз офицера и несколько секунд всматривалась в выражение его лица, потом чуть отступила назад и спросила:

      – Объяснитесь, лейтенант. Кто же вы на самом деле?

      – Генрих Маршаль. Не ношу другого имени. По вашей вине я лишен права носить настоящее имя, мадам! – жестко сказал он и прибавил. – Но я мог бы быть виконтом де Ленье.

      Атани задумалась, склонив голову к плечу. Имя определенно казалось ей знакомым, но она понимала, что какая бы история его ни скрывала – было это очень давно. Слишком давно, чтобы она сразу могла сообразить что к чему. Во времена ее незамужней юности десятки джентльменов всех рангов пытались добиться ее любви, вспомнить бы еще, не входил ли человек с такой фамилией в этот перечень.

      – Я освежу вашу память, – ледяным тоном продолжил Генрих и прошелся по тесной каморке. – Андре де Ленье, младший сын графа де Ленье. Стрелялся на дуэли из-за вас и был убит. У него осталась жена в ожидании первенца…

      – О! – воскликнула Атани. – Помню этого безумца! Он женился за полгода до встречи со мной!

      И она