Изнанка. Сергей Палий

белки, Феченко выбрался на засыпанную снегом площадку и поправил вязаную шапку.

      – Ну и где твоя служба коно... тьфу!.. киноспасения? – поинтересовался Шуров, осторожно подходя к ограждению и заглядывая вниз.

      – Ух ты! Артемий! Почему всего один вопрос? Ты заболел, что ли? – удивилась Вика.

      – Замерз, – сердито отрезал худощавый пиарщик.

      – Знаете что, коллеги, – неожиданно подала голос Оля. – А давайте плюнем на голову этим бодрякам!

      Феченко, не раздумывая, хрюкнул носом, собирая солидную харчу, и выстрелил далеко за парапет. После чего еще сильнее надвинул шапку на уши.

      Вика сначала строго фыркнула, а через мгновение громко рассмеялась.

      – Ну и леший с ними... – стуча зубами, крикнула она. – Правильно, Ольга! Вот ваши сновидения! Ловите!

      Мелкумова засеменила к краю здания и неумело сплюнула, обрызгав Шурова. Тот, в свою очередь, тоже заржал и обнял за плечи Панкратову.

      – Давай, идейная вдохновительница расправы над идиотами, – торжественно провозгласил он. – Харкнем залпом!

      Ольга радостно забулькала слюной, и они вместе с Артемом плюнули вдаль. Капельки, подсвеченные закатным солнцем, красненькими искорками унеслись прочь.

      – Ясно. – Рысцов ошалело смотрел на коллективное безумие сподвижников. – Вы совсем сбрендили...

      Шуров уже делал попытки слепить снежок из рыхлого снега, когда издали донесся стрекот вертолета.

      Как потерявшиеся полярники, все принялись прыгать и размахивать руками при виде приближающегося геликоптера. Машина описала круг над небоскребом и, зависнув на несколько секунд, плавно опустилась, подняв с крыши настоящее ледяное торнадо. Пятеро задубевших на двадцатиградусном морозе людей буквально засыпались в протопленный салон, отфыркиваясь и растирая носы.

      Пилот оглянулся и, удостоверившись, что дверь задраена, поднял брюхатую железную стрекозу в воздух.

* * *

      – Актера нужно держать одной рукой за сердце, а другой за яйца, – прогремел Андрон Петровский, подвигав кожей на голове, отчего голубая шляпа ковбойского фасона заерзала в такт словам.

      – Я и старался... – вяло отмахнулся низкорослый режиссер Митрий Митин, поправив очки.

      – Посмотри на Копельникова! – не унимался белозубый «папа». – Что его в жизни беспокоит? Миокард и гениталии. А почему? Думаешь, из-за предынфарктного состояния или какого-нибудь простатита? Хрен на руль! Все благодаря тому, что я обеими руками крепко ухватил Роденьку за нужные места!

      – Не виноват я, что Палин не согласился! – взвился Митин. – Два с четвертью миллиона ему, зажравшемуся кобелю, предлагали...

      – Значит, надо было три с четвертью сулить!

      – Ага. Тогда б ты первый меня на операторском кране вздернул?

      – Тоже верно. – Андрон выгнул правую бровь. – Но ты ищи, ищи. Изобретай методы какие-нибудь новые... Привыкли, дармоеды, шлюшонок халявных драть...

      – Да я женат, опомнись! – попытался возразить очкастый режиссер.

      Петровский медленно повернулся к нему, навис, как Годзилла над васильком,