Изнанка. Сергей Палий

вопросами:

      – А как же выборы? Политики нас сгноят. Бабки-то проплачены уже!

      – Зарплату, между прочим, сотрудникам давать надобно!

      – Другие каналы, поди, работают...

      – Виноватых нужно искать, а не жизнь людям портить!

      – Эти кагэбэшники вечно суют свой нос туда, где не смыслят ни шиша!..

      – На сколько дней-то?..

      Рысцов подсел к Шурову, который словно сомнамбула качался из стороны в сторону, закрыв уши руками.

      – Эй, ханыга! Чего тут случилось?

      Артем отнял ладони от ушей и разметал лежавшую перед ним кучу вечных записулек в разные стороны. Яростно, как-то даже гневно-весело разметал!

      – С подачи ФСБ на все имущество 24-го С-канала прокуратурой наложен арест до выяснения, – зло сообщил он. – Так что считай, теперь мы с тобой безработные!

      – За что?

      – Ты про арест или про безработицу?..

      – Прекрати паясничать!

      – Иди в таком случае к федералам и узнай, за что, – глухо сказал Шуров, снова закрывая уши.

      Тем временем в кабинете появились несколько людей в штатском и милиционеры. Где-то вдалеке запиликала сирена.

      – Уважаемые сотрудники двадцать четвертого С-канала! Просим вас незамедлительно покинуть здание! – громко сказал один из эсбистов, облаченных в строгие однобортные костюмы. – Пожалуйста, в порядке очередности проходите к лифтам и не позволяйте возникнуть панике! Вам помогут сотрудники милиции и ОМОНа...

      Гвалт, как и стоило ожидать, после этого заявления лишь усилился. В помещении стали появляться серые камуфляжи омоновцев. Ситуация накалилась до предела; даже Артем убрал руки от ушей и, похлопав себя по щекам, попытался очухаться.

      Первой завопила Ситамова:

      – Произвол! Долой произвол! Свободу честной прессе!

      Ее довольно бесцеремонно схватили под руки двое ментов и потащили вон. Следом за Валентиной Николаевной вывели еще нескольких завывающих на разные лады, брыкающихся женщин и одного мужика – кажется, вспотевшего больше обыкновенного Сурьева, который сыпал угрозами и тяжело дышал, как все толстые люди во время стрессов. Остальные покидали кабинет относительно спокойно. Кто-то, будучи в ступоре, машинально передвигал ватными ногами, другие вполголоса переговаривались, искоса глядя на милиционеров, а некоторые даже находили в себе силы подшучивать над фээсбэшниками, на что последние не обращали решительно никакого внимания.

      Рысцов с покачивающимся Шуровым выходили в последних рядах.

      – Ты в курсе, что творится на других каналах? – шепотом спросил Валера.

      – Кажется, Игоревна говорила... – Артем наморщил узкий лоб. Видимо, похмелье и впрямь выдалось не из легких. – Закрыли наш и еще три или четыре. Остальные пока не трогают...

      – Ясно...

      – Ни хрена ничего не ясно, – подбил черту Шуров, пихаясь локтями в переполненном лифте.

      Рысцов промолчал. Этот щуплый, толком не протрезвевший пиарщик прав. Не ясно. Ни хрена. Ничего.

      И тут он увидел