Девушки из бумаги и огня. Наташа Нган

сгребает с пола мою грязную одежду. – Я это выкину, вы не против?

      Благословили… благословение. Я привыкла то и дело слышать эти слова. И никогда они не казалось мне правдивыми – особенно после того, что случилось с мамой. А теперь звучат и того хуже. Именно глаза – причина того, что меня оторвали от семьи, похитили из дома. Какое уж тут благословение! Скорее боги меня прокляли.

      И тут я вспоминаю кое-что важное.

      – Погоди! – кричу я вслед служанке. Она изумленно оборачивается. Я выхватываю у нее свои штаны и шарю в карманах – и нахожу то, что нужно: вспышку золота, подвеску в форме яйца.

      – О, это же ваш медальон со Дня Благословения! – восклицает Лилл, распахнув глаза.

      Я киваю. Я никогда не расставалась с медальоном, носила его на шее, привыкла к его успокаивающему прикосновению к груди.

      – А когда он должен открыться? – с любопытством спрашивает Лилл.

      Губы пересыхают. Я надеваю цепочку на шею и опускаю золотое яичко за воротник.

      – Уже через четыре месяца.

      – Вот здорово! Может быть, там написано, что ваша судьба – это любовь! – восторженно восклицает девочка. – Любовь нашего великого Короля!

      Она так искренне улыбается, что я невольно отвожу взгляд.

      Мы с Лилл возвращаемся в дом. Полированные деревянные панели украшают коридор, все сверкает чистотой, красотой и изяществом. Даже воздух словно бы пахнет богатством и роскошью – в нем витают тонкие сладкие ароматы. Мой прежний дом был противоположностью этому месту, такой простой, полный земных, обычных запахов: запахов трав, кореньев, земли, дерева…

      Запах дома. Моего родного дома.

      Мы подходим к раздвижным дверям с изображением речного пейзажа. Лилл останавливается. Из-за дверей слышны раздраженные голоса.

      – Девять девушек? – восклицает один из голосов – высокий и резкий. – Девять? Где такое слыхано? Восемь, только восемь! Нас всегда было восемь, такова традиция!

      – Продолжай в том же духе, Блю, и я с удовольствием вышвырну тебя из группы, чтобы число оставалось правильным.

      – Хотела бы увидеть, как вам это удастся, мадам Химура! Вы забыли, какое влияние при дворе имеет мой отец? Не думаю, что он позволит вам так просто мной распоряжаться.

      – Кто это? – шепчу я.

      – Госпожа Блю, – так же тихо отвечает Лилл. – Ее отец – один из немногих придворных из Бумажной касты. – Голоса за дверью стихают, и девочка спрашивает: – Вы готовы войти?

      Я глубоко вздыхаю… и киваю.

      Она ободряюще улыбается, раздвигает двери и с поклоном пропускает меня вперед со словами:

      – Имею честь представить госпожу Леи-чжи!

      Первым делом на меня накатывает запах. Аромат благовоний, поднимающийся от ароматических палочек, и нежный запах чайных листьев. Служанки, одетые в кимоно и сари пастельных тонов, плавно кружат у низкого столика, грациозными движениями разливая чай по чашечкам. Если бы такие покупательницы переступили порог нашей лавочки, я была бы поражена их красотой и изяществом… Но тут присутствуют те, кто их затмевает.

      Те,