Россдар. Песнь первая. Граб Максимов

Али?

      – Да, тулуп подходящий на зиму ищем, – поудобнее посадил на руках Боджи Алистер. – Еще в школе зарегистрироваться надо.

      Люшис ушел за стеллажи, стоявшие позади него в поисках кафтана для мальчика. Алистер с братьями подошел к ней, и он заметил:

      – Терпеть не могу этого противного старикана.

      – Мы сами можем стать такими, тоже состаримся.

      – Я лучше стану прошлебеком, – покачал головой он.

      Люшис бубнил вдали, разыскивая тулуп среди полок. Алистер спросил:

      – Ты не передумала?

      – Насчет чего?

      – Будешь ждать меня?

      – Да ты, видимо, умом тронулся, – рассмеялся Айока. – Я не девушка тебе.

      Словно из подвала, старик Люшис крикнул:

      – «Ойона», значит, «умнейшая», а «Айока», значит, «умная», а не «дура»! Не будь дурой и с полукровкой не связывайся! Цена их слову – скрежет медяка на день ярмарки!

      – Дело не в этом, донг Люшис! – крикнула ему в ответ она.

      Алистер закатил глаза – на самом деле он полагал, что старик окажется тугоухим и не станет свидетелем его симпатии. Люшис вышел из темноты стеллажей с тулупом, отряхивая его от пыли. Серое облако объяло его, защекотав ноздри.

      – А что, я сказал что-то про внешность? – чихнул он.

      Айока и Алистер подались назад, чтобы на них ничего не попало. Его курносый нос покраснел, и Люшис вытер его рукавом:

      – Я знавал их отца. Тот еще абастас был, помяни мое слово, лжец каких мало, – сказал девушке он, погрозив пальцем для пущей убедительности. – Как результат – настрогал детей и ускакал вдаль. Я даже не виню их мать, которая бросила их, – окинул их взглядом Люшис. – Она, наверное, поняла, какими лгунами эти вырастут, собрала свои пожитки, и сказала: «Счастливо оставаться, парни!», – отсалютовал двумя пальцами от виска он. – И это был правильный выбор, – согласился Люшис. – У меня было три жены. И все они от меня ушли. Это было их лучшее решение в жизни. Все женщины должны бросать мужиков, которые не приносят им ничего, кроме несчастий, – он посмотрел на Алистера. – А ты ей что-нибудь преподнес, кроме мешка своих проблем?

      – Да завалитесь вы уже, – устало попросил Алистер. – Я не обязан выслушивать помои, которые льются с вашего рта, с тех пор, как я сюда зашел.

      – Так бери тулуп и проваливай! – воскликнул он, показав на одежду. – Полукровку встретить вообще не к добру, а ты в мою лавку заперся!

      – Примеряй, давай, – мотнул головой старший брат.

      От меха пахло плесенью и пылью. Россдар взял тулуп и надел. Тут же стало жарко. Айока встала рядом с Алистером, оглядывая его.

      – Село хорошо, – отметила она. – В плечах чуть великовато, но на вырост как раз.

      – Это мех пушистого лиллиана, – сказал Люшис, с недовольством оглядывая братьев. – Он в самые трескучие морозы не пропустит ни ветер, ни холод.

      – Сколько стоит?

      – Пять золотых монет, – ответил он.

      – Так дорого?

      – Дорого?! – почти вскричал Люшис. – Даже не смей торговаться