Кроваво-алая. Кира Сладкова

Реки крови стекают с меня, он находит встревоженным взглядом мои глаза и опускается ближе к губам. Как обычно – не прикасается, но энергия живительным теплом вливается в мое тело.

      Как всегда этот чертов инкуб пытается меня спасти.

      – Что же ты творишь, Руби? – Злится, как только я более или менее прихожу в себя.

      Раны едва-едва затянулись, походят на раны, от которых только что оторвали болячки. Розоватые шрамы напоминают мне о победе.

      Поднимаюсь на ноги не без его помощи. Отталкиваю, когда он пытается меня поддержать.

      – Надо сжечь, – почти приказ.

      – Я все сделаю, – заверяет.

      Хватаю его за руку, стискиваю зубы, заглядываю в его синие глаза. Боится, он меня боится.

      – Сама, – рявкаю, лезу за спичками в его карман.

      Руки дрожат, пальцы не слушаются, я очень далека от «нормально». Но Ян лишь отступает и ждет. Когда я завершу начатое и закину горящую спичку в лужу крови.

      Вспыхивает моментально, горит так, будто не кровь, а масло. Отхожу, чтобы не задело, но не очень-то сильно желаю этого. Ян подхватывает и выволакивает меня силком. Знает, что я делаю. А я наблюдаю, за тем, как горят останки дьябольера. Улыбаюсь.

      Хочется, как же сильно мне хочется, чтобы это приносило хоть капельку удовлетворения, освобождения, облегчения.

      Но боль не уходит. Она все так же свежа, как и три месяца назад. Ничего не меняется. И убийства дьябольеров не помогают.

      Но я поклялась на его смерти, и я завершу дело.

      Остался только Джек…

***

      Видимо отключилась, потому что очнулась от струй теплой воды. Пришла в себя, огляделась: Ян раздел меня и положил в ванную, пытаясь отмыть от всей той крови, которой я истекала и в которой сгорел Вэнс. Морщусь, пытаюсь увернуться, но Ян грубо брызгает в лицо.

      – Перестань! – Отбрасываю душ в сторону.

      – Хватит уже! – Злится и Ян, хватает меня за плечи и резко встряхивает. – Чего ты хотела этим добиться?! Сдохнуть решила?!

      Вырываюсь, отворачиваюсь, но Ян резко дергает на себя и ударяет по лицу.

      – Я тебя не отпущу, поняла?! Сдохнешь как-нибудь потом, не под моим присмотром!

      – Отвали от меня! – Реву, вырываюсь, но Ян беспощаден.

      Спасает он жестче, чем страдаешь от ран.

      Берет на руки, тащит в душ, заводит, прижимает к стенке и врубает холодную. Кричу, потому что еще не пришла в себя, потому что больно, обидно, все равно…

      А он все льет и льет эту воду… позволяет скрывать мои слезы… мою нескончаемую истерику…

      Рыдаю в голос, вою от боли, раздирающую изнутри… Тэон, мой любимый, мой самый лучший, родной…

      Нет, его больше нет…

      Еще один вой, сползаю на пол, съёживаюсь, рыдаю, вздрагиваю каждый раз от очередного всхлипа. Ян выключает воду, оборачивает меня полотенцем и крепко обнимает. Просто гладит меня и убаюкивает. Это совершенно не помогает, но я ведь не знаю, как бы было без него…

      Очередной забвение отпускает