Отражение сказки. Книга шестая. Дюймовочка на заре. Кармэль Марголис

ее просто съела.

      – Если эта библия состарилась, то почему бы ее просто не заменить новой? – не выдержала Даниель.

      – Ты что? – в один голос воскликнули ребята.

      – Ты только посмотри на нее.

      – Женькину библию можно читать без современных толкований и комментариев.

      – Столько ссылок и пометок. Это труд ни одного года.

      – Если вдруг Женька захочет ее заменить новой, то я буду первой в очереди на ее старую библию.

      – Поздно. Я уже занял очередь. – усмехнулся Тёма

      – А ты не успеешь. Пока доедешь из своей Рахинки, она уже будет моей.

      – Ребят, давайте не ругаться. Все должно быть честно и справедливо. Все должны соблюдать очередь. Я первый.

      Снова раздался раскатистый смех, а Даниель вновь ощутила в себе горькую оскомину. Даже здешние ребята помешаны на Женьке. Куда не пойди она во всем пример и всегда в центре вынимания. Как это бесит. У этой девчонки просто дар окружать себя подхалимами…

      – Ты в порядке? – влез в ее размышления Тёма.

      Даниель от неожиданности вздрогнула.

      – Тебе наверное непривычно. В один день столько новых знакомств. Ты устала от этого шума?

      – Да. Немного. – ответила Данель, вспомнив что она интроверт.

      – Если хочешь, можем прогуляться.

      Даниель осмотрелась, ища глазами своего брата. Леша сидел за другим столом в другом конце зала. Как она и думала, его окружили девушки и парни постарше. По-видимому он хорошо ощущал себя новой компании. Конечно, это же Леша. Его смазливое личико всегда всем по вкусу. Тем лучше для нее. По крайней мере он теперь не осмелится сказать маме и тете, что это секта. Сама мысль подойти и отпроситься, казалось ей тошнотворной, поэтому она кивнула Тёме, и они неспешно вышли из столовой.

      – Подожди здесь. – сказал на выходе Тёма. – Мне нужно маму предупредить, а то она будет волноваться.

      Даниель посмотрела на него с долей уважения. Вот он настоящий мужчина, который не заставит женщину нервничать и волноваться. Они вышли за ворота церкви и неспешно зашагали вдоль разбитой дороги, ведущей к Волге. Тёма поглощено рассказывал о психологии и о том как он видит свое будущее. Даниель делала вид, что слушает. На самом деле ей еще никогда не приходилось так долго изображать интерес. Когда у нее была подруга Люба, та часто жаловалась на то, что Даниель ее совсем не слушает. Картина выглядела приблизительно так: Даниель рассказывала ей оживленно о чем-то своем, и ей было просто необходимо чтобы ее выслушали внимательно. Но когда доходила очередь Любы рассказывать что-то, Даниель начинала рассеяно глядеть по сторонам. Вот, идут они вместе по парку и Люба со всей искренностью сетует на то, что мама ее совсем не понимает. А Даниель, глядя по сторонам, вдруг вставляла в ее исповедь; «Ой, смотри! Это что за птица такая?», или же «Это что, старый бассейн? Я его раньше не замечала.» А иногда случалось и того хуже. Когда Люба обнажала свою душу подруге в комнате, то Даниель могла долго рассматривать себя и кривляться в маленькое круглое зеркало.