Целитель. Ирина Чутчева

отвёл меня в безопасное место и стал рассказывать о всяких явлениях природы. В его арсенале были разные истории, которые ему приходилось видеть в море. А в море он стал ходить с того момента, как попал на службу в армию матросом, потом он закончил мореходное училище, затем работал на китобойце. Наш разговор затянулся, и мы не заметили, как пролетело несколько часов.

      С тех пор его ухаживания стали явными, а наша симпатия друг к другу переросла в более тёплые и близкие отношения. Он был настолько позитивным, что проводить с ним время было одним удовольствием. Я ценила и принимала его заботу. С ним я чувствовала себя защищённой, ведь на судне было много «старших»? кому было и за 30, и за 40 лет. Эти женщины ревностно относились к молодым девушкам и старались всячески поддеть, как в армии. Поэтому я охотно принимала опеку и покровительство своего нового друга.

      Меня больше никто не смел оскорбить или унизить. А ведь иной раз в меня и других девушек и корзину с рыбой кидали – так нас проучивали, показывали молодым своё место. В море есть свои устои, свои порядки, свои правила, например: если девушка встречается с одним мужчиной и расстаётся с ним, на этом судне ей уже ни с кем нельзя строить отношения.

      Был такой случай на нашей плавбазе. Одна новенькая стала встречаться с матросом. У них не заладилось, они поссорились и расстались. Через какое—то время она решила построить отношения с другим парнем – механиком. Так матросы выбросили её за борт. Конечно, они сразу же кинули ей спасательный круг и вытащили, но урок получила она и все остальные.

      Рыболовецкое судно – плавбаза, где работало более 250 человек, состояло из нескольких цехов: это разделочный цех, где поступающую рыбу рабочие разделывают, отделяют голову от тушки и чистят внутренности, затем очищенная часть попадает на конвейер, где её разрезают на куски и отправляют укладчикам. Те расфасовывают рыбу в баночки и проверяют вес каждой. В производстве не должно быть недовеса или перевеса, поэтому за расфасовкой тщательно следят. Дальше банки поступают в автоклав, где их обрабатывают, и готовые консервы укладывают в короба.

      Другой цех, который был на судне, назывался икорным. Там перерабатывали ястыки – так называется икра в мешочке, то есть в плёнке. В таком виде она попадает на металлическую сетку, куда высыпают сразу несколько килограммов. Сетка называется грохота, таких грохот – три ряда. Каждая сетка расположена друг под другом. Икру начинают протирать руками на металлической сетке: икринки ссыпаются через три грохоты—сетки и попадают в корыто, а плёнка с ястыков остаётся на сетке.

      Затем рабочие готовят тузлук – это очень холодная вода с определённой концентрацией соли. В большой чан с тузлуком опускается икра буквально на несколько минут. Рабочие помешивают её деревянной лопаткой, а затем плетёными корзинами с отверстиями зачерпывают тузлук с икрой и оставляют