Возмездие антагониста. Ярославия Кузнецова

чтобы швырнуть в этих музыкальных недоумков камень, поэтому я этого не сделаю» – твердил он себе, чтобы отвлечься и не думать о том, что там, внутри, лежит его брат. Родной брат. Брат, который всегда был рядом. На кого теперь можно полагаться? Как теперь жить в одиночестве? Кому он теперь нужен в этой жизни, когда соседняя кровать в их общей комнате опустела навсегда? Кто заполнит провал в его душе? Пусть мама родит ему еще пять братьев, все они вместе взятые не заменят ему ЕГО БРАТА. Какой идиот придумал, что горе, разделенное на двоих, легче вдвойне? Погибших почти три сотни. У каждого минимум четыре родственника. Соответственно горе прямо в этот момент делится почти на полторы тысячи людей. Но среди них всех он так чертовски одинок, что хочется запрокинуть голову и завыть от безысходности. Интересно, как на это отреагируют остальные? Поддержат ли его? Завоют вместе с ним? Тут и там снуют проклятые журналисты, пытаясь поймать в объектив самые душераздирающие кадры. Для них станет огромной удачей запечатлеть, как горе превращает человека в животное.

      Если бы только не брат на плече, он бы им всем тут показал, как растить рейтинги на чужой скорби. Но только брат… Только он один останавливал его от необдуманных поступков. Как всегда. И как никогда больше. Теперь он в гробу. Гроб. Слово-то какое страшное. Почему все слова, связанные со смертью, звучат так страшно? Похороны. Крест. Могила. Поминки. Он мысленно перечислил все, что смог вспомнить. А потом примерил их на себя. По спине побежали мурашки от того, насколько же гармонично они слились с ним в одно целое. Мама с папой? Они родят себе других детей. Одного за другим. Чтобы они были дружны точно так же, как Нильс со своим старшим братом.

      Он глубоко вдохнул. Он гроба пахло химией, которая обычно ассоциируется с запахом смерти. Собственные трагические мысли вселили в него уверенность. Туда, вперед. В пустоту. В темноту. К брату. Еще один день. Последний. А завтра – к нему. Он уже, наверное, заждался его там в одиночестве.

      22 сентября. Вечер.

      Любой бесконечный день когда-нибудь заканчивается. Но только не восемнадцатое сентября, которое тянется до сих пор и всё никак не может завершиться.

      – Когда-нибудь пройдет и это, – повторяла тётушка Полли вслух самой себе раз за разом, выплёскивая из квадратной бутылки себе в стакан немного высокоградусного напитка. Коньяк мог закончиться. Чёртово восемнадцатое сентября – уже никогда. До этого дня у неё была большая семья: муж, две любимые дочурки и ненавистный рыжий кот, на которого девочки не могли надышаться.

      Как теперь находиться одной в этой огромной квартире? Почему она раньше не замечала, как много здесь места?

      Взяв бутылку за горлышко, тяжелой поступью она прошла в просторную комнату с нежно – розовыми стенами цвета утренней розы. Рука привычно щелкнула по выключателю. Комнату озарил мягкий жёлтый свет. Здесь жили они. Её девочки. Стоит только закрыть глаза и вдохнуть воздух этого места, чтобы на миг показалось, что сейчас они недовольно вскочат со своих