Кошка. Лара Шефлер

головой распростерлось бархатное небо, усыпанное звездами, как ледяными маргаритками. Теплый летний ветер колыхал волосы и подол платья, залезая под трусики, целовал затылок, словно не хотел отпускать. Уже завтра их ждал поезд и долгая дорога домой в плацкартном вагоне, стук колес и запах креозота. Все завтра, а сейчас…

      – Кошкина, – раздалось сзади.

      Илья… Как ни в чем не бывало, стоял рядом с проклятой трансформаторной будкой, сунув руки в карманы.

      – Чего? – спросила равнодушно.

      – Ничего. Иди сюда, – его глаза опасно сверкнули в полумраке.

      – Не хочу, – хмыкнула Лара, которой вдруг стало очень обидно, и пошла было своей дорогой, как он поймал ее за руку. – Ну чего?!

      – Дурочка, – он легонько шлепнул ее по попе, и на нее вновь накатило мучительное желание ощутить его пальцы в себе. Вперед-назад, вперед-назад…

      Поняв, о чем она думает, Илья обернулся в поисках людей и, убедившись, что никого нет, поманил ее за собой.

      Оказавшись за будкой, он поцеловал ее, как в тот раз, с языком. Его губы оказались сладкие-пресладкие, и пахли алкоголем. Рука снова скользнула под ее платье, нащупывая грудь, а вторая замерла на талии.

      – Илья…

      – Что?

      – Сними брюки, – попросила она.

      Илья только рассмеялся.

      – Я серьезно, никто же не видит, – пальцы сами скользнули к заветному бугорку, нащупали молнию на ширинке, кожаный ремень… – Давай…

      – Лар, давай не будем, – серьезно отозвался он, ловя Лару за кисти. – Ты еще маленькая.

      – Я не маленькая, – обиделась Лара и все равно попыталась расстегнуть ширинку. Таинственное нечто за тканью твердело и становилось больше с каждой секундой. – Я уже в одиннадцатом классе!

      – Кошкина, я сказал «нет», – жестко отозвался он и больно сжал запястья. – Ты пьяная.

      В его голосе звучало… презрение? Он презирал ее?

      Проститутка…

      – Прости меня… – всхлипнула Лара и закрыла лицо руками. Как она себя ненавидела в этот момент, как снова хотела умереть! – Прости пожалуйста…

      Он обнял ее, но не как раньше, без нежности, скорее с жалостью. Так обнимают брата или сестру, но никак не возлюбленную.

      Что-то порвалось в ее душе, какая-то тонкая струна.

      Они простояли так еще немного, не зная, что сказать друг другу, а потом он ушел. Лара, в душе которой осталась лишь пустота, спустилась к остальным и села у костра. Она больше не слышала песен, шума прибоя, треска веток в костре, все заволокло черным непроглядным туманом.

      Так кончилось самое счастливое, и в то же время самое несчастное лето в ее жизни.

      Раздевалка

      – Говорят, кошки не умеют любить.

      – О, дорогая, единственное, что кошки не умеют, это в положенном месте перебегать дорогу.

      Л., из Ненаписанного

      Лето кончилось, и начался колледж. Лара ушла туда после девятого класса, чтобы после трех лет учебы сразу попасть на второй курс