Огни на курганах. Василий Ян

Спитамен процедил сквозь зубы:

      – Подари мне стрелу, затерянную в траве…

      Будакен покосился одним глазом на Спитамена. Он почувствовал особый смысл в словах охотника.

      – Подари мне сокола, улетевшего в небо. Подари мне невольницу, развязавшую верблюда…

      Будакен стал смеяться. Глаза обратились совсем в щелки, и от носа по лицу протянулось множество морщинок. Его большое, грузное тело тряслось, и, глядя на него, стали смеяться остальные гости.

      – Это уже слишком много! – воскликнул князь Гелон. – За котенка читы спросить молодого коня с копьем и рабыню – это чрезмерно! Он забыл, с кем говорит, этот охотник, пришедший пешком, как нищий.

      Спитамен поднял на князя Гелона угрюмый взгляд, сверкнувший угрозой, и сказал:

      – Почему ты жалеешь больше, чем Будакен, владелец коня? Разве трудно подарить непойманную рыбу в воде и тень от облака? Почему Будакен медлит? Ведь эта невольница все равно уже им потеряна. Она убежала на верблюде, и ее не поймать, как улетевшую с цветка пчелу.

      Тогда старый князь Тамир раздраженно проскрипел:

      – Эта невольница молодец! И мне она о-о-очень понравилась. Около нее, вероятно, всякий помолодеет. Если Будакен мне ее уступит, то я заплачу за нее девять кобылиц.

      Будакен перестал смеяться. Вскочив с легкостью, которую нельзя было подозревать, видя его большое, грузное тело, он хлопнул в ладоши, но слуг вблизи не было, они ушли за конями торопившихся с отъездом гостей.

      Громким голосом Будакен закричал в темноту, призывая слуг:

      – Мармер, Мава! Где вы? Идите сюда!

      – Здесь, мой хозяин, – ответили невдалеке голоса, и из темноты вынырнул на свет костра юноша в синей одежде с уздечкой в руке.

      Будакен пошептался со скифом. Он не сердился, не кричал, ничем не показывал, рассержен ли он бегством невольницы. Он слишком ценил присутствие старых князей, чтобы при них выказать свой гнев из-за ничтожной рабыни, которая для всякого свободного воина должна быть не дороже потерянного тюка с соломой.

      Будакен вернулся на свое место, опустился на колени, потом откинулся на пятки. Его лицо было приветливо, как всегда.

      – Ты просишь кольцо, упавшее в колодец, стрелу, улетевшую в камыши. Ты прав. Рабыня, развязавшая верблюда, до сих пор назад не вернулась. Если бы не эта военная тревога, когда надо всех молодцов сажать на коней, я бы сейчас разослал по степи двести моих воинов, и завтра беглянка сидела бы в яме, с кольцом в носу и с тавром Будакена, выжженным на лбу. Князь Тамир хочет купить эту рабыню. Я слишком высоко ценю князя, чтобы осмелиться сделать ему подарок, которого у меня нет в руках.

      – Но если я сам подниму стрелу, выпавшую из твоего колчана, ты не потребуешь, чтобы я отдал ее?

      И Спитамен глядел на Будакена, ожидая решительного ответа.

      – Мало ли у меня других стрел! – ответил небрежно Будакен.

      Спитамен наклонился перед Будакеном и сказал:

      – Я буду тебе проводником и буду охранять тебя и твоих коней, если ты возьмешь меня с собой отыскать то, чего ты ждешь…

      Будакен