Внучка, Жук и Марианна (сборник). Татьяна Батенёва

красавицу и умницу сиротливо сидящей на ночной кухне просто невозможно. Но, может быть, и у нее есть свои тяжелые минуты?

      Она попыталась представить Веронику плачущей, растерянной, обиженной – ничего не выходило. Победительная улыбка, уверенность, цепкий взгляд – Катя всегда завидовала таким женщинам, но понимала, что ей этого не дано. Она не умела нравиться, показывать себя в выгодном свете, демонстрировать свои таланты. Алешка и разглядел-то ее как-то случайно – сам говорил, на экзамене по физике. Она отвечала нестандартно, свободно, так, что ее слушали не только члены приемной комиссии, но и трепещущие за своими столами абитуриенты. Она и чувствовала себя свободно – любимый репетитор Алексей Андреевич сумел передать ей не только умение решать задачки и запоминать формулы. Он сам был влюблен в физику и прививал эту любовь школярам, которые готовы были слушать… Но после экзамена Катя снова превратилась в тихую мышку со светло-русой косой, завязанной простой лентой.

      И когда Алексей подошел к ней после, предложил погулять по Ленгорам, сначала отнекивалась. Она просто тогда напугалась – высокий, красивый, с длинными вьющимися волосами парень, с которым она и не знала, о чем говорить… Но потом все оказалось легко и просто. Он вообще оказался легким, Алешка, легким и талантливым во всем. И когда после матмеха вдруг загорелся компьютерным дизайном, и когда решил, что самое перспективное дело сейчас – реклама, и легко перешел в крупное рекламное агентство Петербурга, и ее перетащил за собой… Да, было время, когда он ни на день не мог с ней расстаться. И вот оно прошло…

      Мысли ее разрывались между надоевшими воспоминаниями и тревогой за бабушку… Два с половиной часа в электричке Катя едва выдержала, ежеминутно поглядывая на часы. Сидящий напротив не слишком трезвый мужик все пытался заговорить с ней. Но она отделывалась односложными ответами, так что в конце концов он обиделся и захрапел, привалившись к окну.

      Знакомую дорогу от станции она пролетела в десять минут, хотя обычно шла дольше, наслаждаясь парным деревенским воздухом, запахом листвы яблонь и вишен, тянущих к ней листья сквозь заборы, наивным вьюнком, заплетавшим придорожные сорняки. Сейчас ей было не до пасторальных картин, почти задыхаясь, Катя вбежала в старенькую калитку.

      Дверь в дом была распахнута настежь, в проеме колыхалась тюлевая занавеска. Из-под крылечка, потягиваясь, вылез Жук, брехнул для порядка, но тут же узнал, подбежал, норовя облапить и поцеловать.

      – Здравствуй, здравствуй, Жучок, я тоже рада! – Катя потрепала пыльный загривок. – Где бабушка?

      – Бабушка дома, лежит, наверное, – пригорюнился Жук. – Все болеет.

      Мимо занавески из двери скользнула Марианна, посмотрела зеленым глазом на приезжую, принялась тщательно причесываться.

      – И ты тут, Мурочка! Привет! – Катя поднялась на крылечко, вытянув шею, заглянула в дом. – Бабуля, ты где? Я приехала!

      Марианна не удостоила вниманием очередную фамильярность, но все же не усидела, протекла в дом вслед за Катей.

      Шторы