Там, в Поднебесье. Анна Филиппова

хотела сделать глоточек кофе, но поняла, что это может подождать. И почему Гюстав считал, что она бы хотела выполнять его работу? Для того чтобы начать жить собственной жизнью, вовсе необязательно занимать чье-то место.

      – Прости, но это полный бред. Я бы хотела работать художником, это правда. Но твое место я занимать не собираюсь. Думаю, тебе стоит сходить на занятие к Виржини.

      – Чтобы она и мне прочистила мозги?

      – Нет. Чтобы она и тебя наставила на истинный путь.

      – Даже не знаю. Если честно, я против духовных практик.

      – Зря. Стоит попробовать. Ее центр находится прямо напротив нашего театра. Подумай.

      – Хорошо. Я подумаю. Но не сейчас. Я бы хотел поделиться с тобой важной новостью.

      – Давай.

      – Я украл пьесу у главного режиссера.

      – Ту, что мистическим образом появляется на ступенях театра?

      – Да. Он положил ее к себе на стол, надеясь тем самым удовлетворить неугомонного подстрекателя. Но этого мало. Я намерен прочесть рукопись и помочь начинающему автору.

      – Серьезно? Но как?

      – Для начала я должен оценить его способности. Если его произведение может стать основой для спектакля, он заслуживает того, чтобы его заметили.

      – И как ты его найдешь? Он ведь не оставил своих контактов?

      – Я подозреваю, что он оставил подсказки.

      – В рукописи?

      – Почему нет. У меня много свободного времени. Я хочу начать проводить его с пользой.

      – Похвально. Кстати, занятие йогой официально считается полезным времяпровождением.

      – Не сомневаюсь. Как-нибудь загляну в гости к фее.

      Гюстав упоенно наблюдал за Сандрин. Ее улыбка сотворила с ним чудо: впервые в жизни он почувствовал себя безмятежно и расслабленно, словно ничто больше не беспокоило его ум. Вот бы видеть ее улыбку каждое утро – сразу после пробуждения, заряжаясь блаженной энергией на целый день. Нет-нет, Гюстав старался не допускать фривольных мыслей – он ведь считал Сандин своим лучшим другом и был готов пожертвовать своими бытовыми привязанностями – лишь бы сохранить их теплые отношения. Но черт возьми, ее улыбка… Она в корне меняла его мировосприятие.

      – Мне пора, – сказал Гюстав, вдоволь насладившись чудной улыбкой Сандрин.

      – Удачи.

      Гюстав встал из-за стола и вышел из кафе. Сандрин не хотела идти домой – у нее было слишком благостное настроение. Она заказала себе персиковый тарт и продолжила делать наброски.

      Гюстав жил в скромной квартирке на улице Монж. Приходя домой, он первым делом наливал себе чашечку чая и устраивался в своем любимом кресле. Он поставил его прямо напротив окна – чтобы можно было любоваться видами любимого города. Здесь он читал книги, размышлял о будущем, делал первичные наброски костюмов. Гюстав открыл коробку с миндальными печеньем и благословил себя на вдумчивое чтение. С первых строк пьеса показалась ему необычной. Действие происходило за пределами реального мира. В конце первой сцены первого акта была размещена маленькая карта. Приглядевшись, Гюстав обнаружил,