Дом в деревне. Виктория Левина

в долине Сакара.

      Текло незаметно Болгарии время,

      лозой виноградной село обнимало…

      Струило беседу под небом родопским,

      читало стихи на болгарском и русском,

      и было еды на столешнице вдосталь,

      потела ракия под горлышком узким…

      Я этих людей как родных понимаю!

      (Процокали кони соседской телеги.)

      Дискуссии сложной умильно внимаю –

      историю чту про войну и набеги.

      Философ за мной через стол наблюдает –

      пытает глазами заморскую птицу.

      И трижды целует и раз обнимает,

      когда приглашает в селе поселиться.

      А абрис вершин колдовского Сакара

      секреты хранит философского кредо, –

      такой же пейзаж я из окон видала

      жилища, куда я за счастьем приеду.

      Об Орфее, в Родопах бродившем юнцом…

      Минеральной водою омою лицо

      из колодцев былинных с подземными стоками.

      Об Орфее[19], в Родопах бродившем юнцом,

      помечтаю и арфу услышу далёкую…

      И, вглядевшись в мифический абрис горы,

      подивлюсь стародавности мифа и селища,

      где укрыться пытаюсь от правил игры

      мира дури и войн, эгоизма и зрелища.

      О, Сакар[20]! О, фракийский предтеча богов!

      Здесь остались легенд и дольменов отметины.

      Минеральной водой из колодца основ

      смою пыль и грехи под родопскими ветрами!

      Я готова, Сакар, подытожить свой счёт

      на отроге горы – видишь дом с палисадником? –

      где река вековая спокойно течёт

      сквозь истории смуту в тени виноградников…

      Моя Болгария (репортаж)

      Юлька прилетала на четыре часа позже. За это время нужно было встретиться с Теодорой, которая ждала нас на выходе из аэропорта, получить машину в бюро по прокату автомобилей, купить продукты и местный телефон. Теодора, красивая и радостная, отчаянно машет нам из-за спин солдат с автоматами и собаками, поставленных по периметру зоны для прилетающих:

      – Вики, дорогая моя, как же я вас ждала! – она просто падает в мои объятия, и мы обе едва не рыдаем от радости долгожданной встречи…

      Йоська тоже радостно сжимает Теодорку в искреннем порыве и целует нашу дорогую девочку. Теодорка уже давно – часть нашей семьи, наша «болгарская дочечка». Как много уже пройдено вместе! И наши первые квартиры на берегу, купленные с её неоценимой помощью, и бесконечные болгарские дороги на скорости в 170 километров в час с бутылкой воды в руке и мобильником в другой…

      – Что ты хохочешь? – муж, белого цвета, на заднем сиденье сжался в комочек от страха за наши драгоценные жизни. – Теодорка, умоляю, не гони так быстро!

      – О, простите, простите, не обратила внимания! – и снова хохот, и радость общения, и милые болгарские деревни, мелькающие за окном, как в калейдоскопе, на фоне потрясающей благословенной природы божественной Болгарии!

      Потом был дом на берегу Тунжи, который нужно было перестраивать «с нуля», обставлять и приноравливать к нашим нуждам, с расчётом на грядущую пенсию, и Иван, чудесный мальчик,

19

«Жил в древние времена прекрасный юноша по имени Орфей. Родителями его были речной бог Эагра и муза Каллиопа. Родился он в чистых потоках горного воздуха, в болгарских Родопах. И была у него сила волшебная. Играл он на любых инструментах, но лучше всего, конечно, на золотой арфе, подарке отца. И от звуков игры его да голоса сладкого – весь мир замирал и время прекращало свой бег! И даже деревья замирали от звуков песен и не смели даже листиком пошевелить…»

20

Вековые леса гор Странджа и Сакар в Юго-Восточной Болгарии усеяны дольменами (от бретонского «дол» – «масса» и «мен» – «камень») – это первые представители монументальной архитектуры гробниц на болгарских землях. Некоторые из них ориентированы по направлению к вершинам гор, увенчанных древними святилищами.

В прошлом население гор Сакар верило, что в тысячелетних камнях обитали духи, а ночью из них выходил огонь. В горах Сакар находятся крупнейшие сохранившиеся дольмены в Болгарии. Местные люди называют эти объекты «амбарами» или же «домами драконов». Неизвестно, кто их создал. Они датируются дофракийским периодом, но также упоминаются и в греческих летописях.